А тут взрослый, казавшимся таким сильным, уверенным в себе, той самой крепкой стеной, Володя. Мы много беседовали о разном. Он сказал, что я для него как икона. Воспринимал меня, очевидно, примерно так не только он. Потому что даже ребята, которым я нравилась, не предпринимали попыток меня обнять, поцеловать, держались уважительно, на расстоянии. Девочки вовсю рассказывали о первом и последующем сексуальном опыте. Мне казалось, что я так и останусь старой девой. Своим целомудрием я не гордилась. Но опыта близких отношений страшилась ужасно. Володе же грустно сказала: "На иконы молятся, даже порой целуют, но никогда на них не женятся". Ещё он сказал, что я не знаю себе цены. "Тебя бы приодеть, и вообще..." Я оскорбилась: плохо одетой я себя не считала. Хотя и денег в семье не было особых, отец уже с нами не жил, а мама крутилась на двух работах, но деньги у неё никогда не задерживались, она была щедрым человеком, любила делать подарки. Это мне перешло по наследству, хотя в отличие от неё я, кажется, ни разу не брала в долг. Мне казалось стыдным, что я плохая хозяйка и не могу рассчитать свой бюджет. Крутилась до последнего, но просить в долг не могла.
Однако одета была, конечно, очень незатейливо. Мама всегда держала меня в строгости, подавляя мою женскую сущность, да и сексуальность тоже.
Как-то курсе на 3-4, когда я была влюблена в своего однокурсника Сережу, которого вскоре своими руками подтолкнула к своей подруге, желая им обоим счастья и видя, что он, будучи тоже Весами, как и я, колеблется между Мариной и мной, ехала с ним в музей, накрасила губы скромной коричневой помадой, еле видной на губах, а он посмотрел на меня и сказал: "Тебе не идет красить губы". Я покраснела и стерла помаду. А к Володе на свидание как-то опять той же помадой накрасилась, надела мамины ещё клипсы - белые звездочки, пришла в волнении на Авиамоторную, что посередине между нашими домами. Там был гастроном "Близнецы", два магазина, разделенных аркой. И у входа в один из них стояла очередь за заморскими бананами. Вова и говорит очень буднично девушке, пришедшей на свидание: "А давай бананов купим".
Мы встали в очередь, я посмотрела на свое отражение в витрине, чуть не заплакала, сняла клипсы и незаметно вытерла помаду. Вова ничего не заметил.
Поскольку каждый вечер мы ходили в какой-нибудь ресторан с обязательной выпивкой, то мои тормоза потихоньку ослабевали. Слушая Володины рассказы о войне, скупые, без эмоций, я многое домысливала, переполнялась сочувствием и уважением к нему. Он был высок, очень худ, строен, казался чуть ли не старым, опытным, надежным человеком, на которого можно положиться. Как-то ехали мы в троллейбусе домой, стояли у заднего стекла, я замирала, что рядом со мной такой мужчина, мне казалось, что раз он каждый день приходит, значит, у него есть какие-то чувства. С ним было не одиноко. Он молчал. Потом вдруг широко зевнул. Я с горечью подумала, что, конечно, я ему вовсе не интересна. Молча мы дошли почти до дома, и вдруг он осхватил меня в охапку и начал целовать. Я опешила. После зевка-то... А он отклонил меня немного, посмотрел на лицо в свете подъездного фонаря, и говорит: "Слушай, а ты прям помолодела".
Как-то так незаметно получилось, что вроде как мы должны пожениться. Его предложения я не помню. Перед мамой потом, да, вставал на колено и торжественно и старинно просил моей руки и сердца. Я разволновалась, мама тоже. До такой степени, что вдруг ляпнула: "Ну ты же ещё не нагулялась". Я покраснела. Мама была рада такому ходу событий, потому что уже начала беспокоиться, что я никогда не выйду замуж. Ругала меня за безынициативность, при этом отслеживая меня очень строго. Очень противоречивые условия.
А вот как Володя подвел к тому, что мы поженимся, хоть убей, не помню. Недавно спрашивала у него. Но... он не помнит и подавно.
В конце отпуска он купил обручальные кольца. Наличие которых потом сдерживало мое желание отказаться от регистрации. И познакомил меня со своей семьей. Для меня это было как экзамен. Хотя мы учились с ним 2 года в одном классе, его родителей я не видела. А тут собрался целый консилиум из родственников. Мама была в бигуди, чего моя бы никогда не позволила при гостях из уважения к ним и к себе. Но это меня не насторожило:)) Все они, довольно узкоглазые, смотрели на меня так, словно презирали. Очевидно, они желали другую жену для Володи. Но мы держались кремнем, потому что были уверены, что будем жить отдельно от них и видеться редко. До этого знакомства я вообще не задумывалась о том, что с замужеством в довесок к мужу должна буду приобрести кучу чужих людей, с которыми мне придется тоже выстраивать какие-то отношения. И которые мужа и сформировали...
Но Володя знал, что я ему буду надежным другом, преданным товарищем, верной женой, хорошим тылом, что в армии ценится куда больше интеллекта или внешности. Но я тогда этого не знала, верила, что он меня просто любит.
И когда дома вызревал очередной скандал, мама часто срывала на мне свое раздражение от жизни, нагрузок, я уже не отвечала ей ни слезами, ни словами, только сжимала крепко пальцы в замок до побелевших косточек, и твердила в уме: "Вот приедет Володя, заберет меня отсюда, и всё будет хорошо". Я была убеждена, что люблю его.
Пока мы встречались, Володя оберегал мою честь. Не трогал. Говорил, ты меня "только там" не трогай, а то я не выдержу. Я была очень послушной:) Добавил только: "Но если ты потом окажешься не девушкой..." У меня это вызвало недоумение, с чего вдруг это должно произойти. Было неприятно такое недоверие. Когда же он приехал накануне дня свадьбы из Учкудука, куда его послали в командировку из Кушки, поэтому и свадьбу пришлось переносить на более позднее время, то вдруг решил "обесчестить" меня почти сразу после приезда. Я возмутилась и сказала, что уж теперь одну ночь можно и потерпеть. Потом я уже поняла, что боялась не только близости, но и того, что вдруг мы завтра не поженимся:)
Перед свадьбой был очередной сильный конфликт с мамой, меня назвали иждивенкой, я отказалась от праздничного стола на свадьбу, перестала дома есть: утром выпивала стакан воды и уходила в институт. У меня там, кстати, образовался долг, потому что прогуляв с Вовой весь сентябрь, я не сдала экзамен по научному коммунизму и малодушно утверждала преодам с нашей кафедры, что дипломную работу для защиты писать не буду, пусть мне дают диплом техника, а не инженера, что я выхожу замуж за военного, мне не нужно высшее образование, по редкой специальности "газовые лазеры" вряд ли буду работать (как в воду смотрела), и я готова на диплом о среднем. На кафедре переполошились, заставили моего брата, который там же писал диссертацию, написать вместо меня заявление на продление сессии (о чем я узнала год назад всего), начали создавать все условия для того, чтобы я все же институт закончила. Выхода у меня не осталось, но зато за сам диплом я получила отличную оценку, чем поразила всех:)
Денег у меня особо не было, поесть нормально я не могла себе позволить, поэтому покупала в аптеке каждый день две упаковки больших таблеток витамина С с глюкозой по 6 копеек - это был мой дневной рацион в течение недели-полутора. Похудела. Отрастила с сентября по желанию Володи волосы. И когда будущий муж увидел меня в аэропорту, где я его встречала, только и влюбился по-настоящему:) А увидев меня на следующий день в свадебном платье, тоже очень скромном, надо сказать, покраснел вдруг, закрыл лицо руками и прошел мимо меня в кухню.
Уехал в Кушку он в конце сентября. А 10 октября у меня был день рождения. На который в Москву вместе с другом Лешкой собирался приехать Саша. С одной стороны, ясность уже была, я ему задолго до Володи сказала, что мы не можем быть вместе. С другой стороны, поговорить нужно было.
В день рождения раздался звонок от Лешки. "Оля, можно прийти к тебе на день рождения?" Я сказала ему, где мы с подругами будем его отмечать, в кафе напротив "Окон ТАСС", у Покровских ворот. Я надела единственное красивое платье с фигурным вырезом, туфли на высоком каблуке, которые купила у подруги, накрасилась.
Стоим мы в очереди перед кафе, беседуем, и вдруг вижу, идет Лешка, но не один, а с товарищем, щуплым светленьким парнишкой. Поскольку Саша присылал мне фотки друзей, знакомил меня с ними таким образом, я узнала в товарище того самого поэта Олега. С недоумением говорю девчонкам: "Странно, Саши нет, вместо него Олег". Они все были в курсе наших отношений.
Леша подошел ближе, спросил, кто последний. Он меня не узнал. Я его окликнула. Они подошли, Олег заметно заволновался, и тут Леша говорит: "Знакомьтесь, это Дима". Я опешила. Мы с девочками переглянулись, но я не стала ничего говорить. Подумала, что обозналась.
Тут нас пригласили зайти. Мы расположились за одним столом. Сделали заказ. Помню, я все переживала, что мне придется за них платить, как отмечающей ДР, ведь девочки были приглашены. Брату мама всегда справляла ДР дома, приходило много народу, она пекла, жарила, накрывала стол. А на мой ДР давала мне 25 рублей и предлагала отметить в кафе. Я привыкла. Нас было четверо, ребят бы я не потянула. По счастью, они расплатились сами:)
Во время беседы Леша называл своего друга то Димой, то вдруг Аликом. Когда он сорвался в первый раз, лицо Алика-Димы напряглось, и Лешка "выкрутился": "Да у него кличка такая - Алик". Но мы продолжали называть его Димой.
"Дима" нашел момент, и пошел в наступление: "У нас в роте есть поэт, очень хороший, Олег Дмитриев, может, ты слышала?" - "Да, слышала, Саша рассказывал о нем". Мне казалось, он хотел услышать от меня об этом поэте побольше. Быть может, и о переписке с ним?:) Спрашивал, что я о нем думала, но думать ничего не хотелось:) Однако я, не понимая, какую цель они оба преследуют, лишнего не говорила, пытаясь разобраться, зачем им это все нужно. Дурной спектакль какой-то получался. Пьеса была явно не прописана, подумала бы я сегодняшняя:))) Я чувствовала себя Станиславским: "Тут верю, тут не верю".:)
"Мне нравятся стихи Олега, - сказал Дима. - Хочешь, я прочту что-то из них?" - "Пожалуйста, почему нет"? - "Я выучил несколько наизусть, самые хорошие".
И он с чувством прочитал стихотворение. Я его, разумеется, не помню:))) Цитировать не буду, и даже про что оно было, не скажу:))) Это было ужасно фальшиво и искусственно. И поведение. И стихотворение.
Они выходили покурить, мы с девочками обсуждали событие, пытаясь понять, к чему это все закручено.
Они не кололись. Время подошло к расставанию. Мы вышли на улицу. Марине нужно было в другую сторону, она попрощалась и ушла. Вторая подруга ушла к другому метро. А с Леной, подругой Володи Н., того самого одноклассника моего брата, который рассказывал мне про ауру и Шамбалу, мы должны были ехать вместе, она тогда уже жила у него, в нашем подъезде.
Мальчики вызвались нас проводить до дома. Что ж, пожалуйста. Подошли к подъезду. Лена попрощалась, меня задержали. Близилась развязка:)
Леша торжественным тоном мне говорит: "Оля, а ты хотела бы познакомиться с Олегом"? Я пожала плечами. Сказать "да" было бы неправдой, сказать "нет" неловко, зная, что он сам рядом стоит. Что-то промямлила.
И тут Леша торжественно же и говорит: "Оля, познакомься, это Олег". Дозрели:) Я спокойно отвечаю: "Да я уже давно поняла". На что они рты раскрыли: "Как поняла? Сразу, что ли?" - "Ну да, я видела фотографию Олега раньше". - "А что же ты молчала, сразу не сказала"? - "А зачем? Вам же зачем-то нужно было разыграть этот спектакль? Не хотела вам мешать".
Они заговорили о Саше. Сказали, что он очень переживает, но по их мнению, вместе мы не будем. Честно, не помню, сказала ли им про то, что выхожу замуж. Володя просил меня никому не говорить. Необходимости держать в тайне я не видела, только потом поняла, что видимо, он не был уверен, что все-таки женится, он как-то боялся, что ли, такой ответственности, но раз он просил, то я долго подругам и не говорила про свадьбу. Но кажется, ребятам я об этом сказала. Чтобы отсечь дальнейшие попытки общаться. Олег мне категорически не понравился. Терпеть не могу, когда тебя обманывают, манипулируют, лишая тебя права выбора поведения в условиях ясности и априори лишая тебя права мыслить. Когда тебя низводят до уровня дурака, которого легко обвести вокруг пальца, общение хочется прекратить - пусть человек сам варится в том, что у него внутри.
От Саши же не было даже телефонного звонка. Это вызвало горечь и подтвердило правильность решения о расставании. Было чувство, что все это было обманом, мечтой, неправдой, просто увлечением. Внутри было жестокое разочарование и усталость. Все отношения казались пустыми, напрасными.
А Саша,оказывается, думал, что день рождения у меня 19 октября. Как я так в письме написала нолик, что и он, и впоследствии Олег, вычитали девятку, не знаю. Ведь летом Олег звонил мне и пытался запудрить мозги, задавая "глубокомысленные" вопросы: "Ольга, ты, наверно, родилась осенью"? - "Да". - "В октябре"? - "Да, - уже удивляясь прозорливости Олега, - а откуда ты знаешь?" - "В твоих письмах можно прочувствовать осенние нотки, они пропитаны октябрьской грустью. Ты, наверно, 19-го октября родилась?" - "Почему 19-го, 10-го". Он смутился. Недоразвесил мне лапши на уши:))))
А ведь Саше ни тот, ни другой не сказали об этом. И с днем рождения он меня не поздравил. Встреча не случилась.