luchistiy ролики из этого спектакля.Долго откладывала этот пост, потому что писать об этом спектакле очень сложно. Одного просмотра для меня оказалось недостаточно, чтобы понять все, что хотел сказать зрителю Коляда. Включила музыку из спектакля, попробую.
Этот "Гамлет" несравним ни с одним другим. Это такой азиатский, даром, что Екатеринбург находится на границе Европы и Азии, дикий, практически варварский, с поклонением королю-божку, спектакль. Помню, один из критиков писал о театре Коляды как о театре камлания и шаманства. В тесном пространстве "Коляда-театра" это сравнение всплывает в памяти постоянно, воздействие ритма на зрителя имеет особую силу: ритуальные танцы среди засыпанной мягкими игрушками, пробками от винных бутылок, пустых консервных банок из-под кошачьего корма (у Коляды дома 9 кошек:) ), застеленной уже ставшими неотъемлемой чертой спектаклей Коляды ковриками, наволочками с вышивкой, "тряпочками" сцены напоминают шабаш, вводят зрителя в своеобразный транс, когда внимание полностью поглощено происходящим внутри этой не то стаи собак, ибо все персонажи в собачьих ошейниках, не то какого-то дикого племени, рабски поклоняющегося божку-Клавдию.
Артисты выходят на сцену на полусогнутых ногах, с высунутыми языками, безвольно опущенными вниз руками, с разрисованными лицами, густо подведенными глазами, и уже перед нами проводят пальцами вокруг глаз, размазывая грим в виде не то таких черных слез, не то подчеркивая сходство с собаками. Рабскую сущность собачьего племени усиливают кости из зоомагазина, остро пахнущие и приближающие этим запахом к ощущению первобытности происходящего, которыми щедро усыпана сцена и которым в отсутствие Вожака так же бездумно поклоняются члены стаи, своры. Актеры подхватывают с пола винные пробки, передают их изо рта в рот, проворачивая лица, имитируют страстные поцелуи. Даже половую принадлежность каждого Коляда почти стер - все одеты одинаково: в тренировочные трикотажные штаны с отвисшими коленками, поверх которых у всех юбки, не разбери-поймешь, мужчина это или женщина. Да это и не так важно, как оказалось. В этой своре лишь Клавдий Антона Макушина имеет явный мужской образ наглого, сильного, грубого мужика, стремящегося любой ценой к власти, которая для него имеет явно сексуальную направленность, его даже к Гертруде не так влечет, она нужна ему только для снятия напряжения от похоти, ни о какой любви там нет и речи.
Коляда, на мой взгляд, почти во всех своих спектаклях, по его ли собственным пьесам, по пьесам ли других авторов, говорит об одиночестве человеческой души, о любви и её отсутствии, о непонимании. Обставляя каждый свой спектакль в своем ставшим уже "фирменным" стиле, когда первое впечатление, что ты находишься если не на свалке, то в неубранном доме, где годами копится ненужный хлам, вызывающий у многих в первые минуты нечто вроде брезгливости, отторжения, когда искушенный зритель хмыкнет, усмехнется, Коляда постепенно ведет зрителя сквозь эти внешние завалы внутрь душ своих героев, чтобы и ты сквозь собственные завалы в своей душе, нагроможденные как защитная корка, смог добраться до понимания другого и себя, до сочувствия другому.
Сцена освещена так, словно ты и впрямь находишься в средневековье при лучине или свете каминного огня. Музыка то разухабистая, то вкрадчивая, то раздражающая, не дает расслабиться, уйти от действия.
Спектакль этот так насыщен деталями, что в первый момент кажется, что режиссер в этот раз изменил себе и вместо привычного простого и естественного действия насытил пространство сцены символами и загадками. Создал такой ребус, который надо разгадывать, приходя в театр не раз. Да, наверно, потому что для меня придумки раскрывались не сразу, постепенно, и я знаю, что хочу видеть этот спектакль ещё однажды. При этом на эмоциональном уровне он на меня воздействовал не так сильно, как "Амиго", "Нежность" или "Клаустрофобия", ибо столько работы для мозга, что сердце не успевало за мыслями. Но по прошествии времени все эти символы оказываются очень простыми. Да, многочисленные Мона Лизы подвергаются насилию со стороны полубезумных людей, забывших о разуме, поддавшихся низменным инстинктам. Культуре в виде Джоконды зашивают рот. Клавдий запросто обнажается, омывая тело мокрой мягкой куклой, обнажаются и Офелия, и Гамлет, ничуть не стесняясь ни подданых королевства, ни зрителей. Что естественно, то не стыдно? Естественно ли стремиться к власти ценою жизни брата? Естественно ли удовлетворять свою похоть на могиле мужа и в присутствии сына? Гертруде Любови Кошелевой все равно, кто будет главой дома, где она полновластная хозяйка, лишь бы был рядом сильный сексуальный мужчина. Власть силы подчеркивается консервными банками, символизирующими стоящий фаллос, которым и размахивают все без исключения участники оргии, иначе не назовешь то, что происходит на сцене. Люди уподоблены зверям. Первобытному племени, когда человек ещё не стал человеком мыслящим, homo sapiens, а существовал на уровне животных инстинктов.
Гамлет Олега Ягодина, актера, на мой взгляд, с харизмой одновременно холодного, отстраненного и страстного до отчаяния человека, противопоставлен этой массе, он все время - отдельно. Одинокий мыслящий человек. Который знает и понимает больше других. Но в душе его нет любви. Он так же обречен, как и другие. Отчаяние сквозит во всех его интонациях и движениях. Подчинив себя идее мести, Гамлет не знает, что его ждет, он жаждет победы, но в этой ситуации победивших быть не может, проиграли все. Отчаяние Гамлета выглядит предсмертным. Потрясающе срежессирована и сыграна сцена дуэли Лаэрта и Гамлета. Чистяков и Ягодин, схватив друг друга за поводки от ошейников, начинают свой предсмертный танец, кружась друг вокруг друга. Завораживает.
Финал неожиданный. Обнаженный Гамлет, свернувшись калачиком, лежит посреди огромной лужи под струйками воды. Выходит Призрак. Сам Коляда. Актер он такой же великолепный, как и драматург, и режиссер, - догадывалась, но была рада убедиться воочию. На нем - белые ангельские крылышки, венчик из лебяжьего пуха, олицетворение любви и доброты, причем в темноте под ультрафиолетовыми лучами мы только их и видим светящимися, как чудо. Он почти все время присутствует на сцене, словно созерцая с высоты за происходящим на земле. Вселенское зло, человеческую подлость и низость должно что-то уравновешивать, иначе зачем человек вообще живет? Вот Ангел-Коляда и ходит по сцене, что-то шепча под нос, то ли ругаясь, то ли творя молитвы - пойми. Выдергивает перышки из крыльев, рассовывая их за рамы картин, слово желая размножить что-то хорошее хотя бы так, оставить знак, след среди безумства похоти и порока. И забирает умершие тела, трогательно несет усопшую Офелию на руках, как ребенка, словно хочет утешить отмучившихся, снять их боль, успокоить душу. Смерть - освобождение от страданий, страстей, пороков?
Спектакль все время держит в напряжении, не дает расслабиться не только во время действия, но и долго после окончания. Больше недели прошло, как я посмотрела этот спектакль, но долго не могла собраться и написать о нем, впервые, пожалуй, ибо мне как раз легче писать по живым эмоциям, чувствам, мыслям. А "Гамлет" Коляды оставил столько вопросов, что хочется пересмотреть не раз, чтобы найти ответы.
Труппа "Коляда-театра" порой напоминает мне монашескую братию, ибо трудится и верит истово. А Коляда - такой мудрый настоятель этого монастыря, знающий до деталей, как организовать жизнь и бытие внутри этого загадочного по своему воздействию на зрителя коллектива.
Это особый, неповторимый мир. Прикоснуться к которому - счастье:)) Потому что невольно заражаешься этой верой, очищаешь душу. Низкий поклон им всем за это.