Уличная жизнь российских столиц является яркой иллюстрацией такого хода событий.
Города кажутся очень разными. Если не знать историю, то можно предположить, что Петроград одновременно перенес вражескую осаду, землетрясение, пожар, наводнение, голод и чуму, правда, с крайне неодинаковыми последствиями для разных районов, кварталов, улиц и домов. Масштаб упадка все еще непреодолим, местами он производит впечатление безнадежности. Излишне амбициозные, восторженно звучащие планы по восстановлению и уборке города принесли пока крайне скромные результаты. Нетрудно понять, в чем заключается основная проблема, правда, если ссылаться на трезвые высказывания инженеров, в данный момент общее количество действительно достигнутых улучшений превысило проявления так и не прекратившейся разрухи. Плотность населения, несмотря на его постепенное увеличение, все еще несопоставима с размерами города. Вследствие этого улицы гораздо менее оживленные, чем раньше, даже Невский проспект часто выгляди пустынным. Торговля идет слабо.
Облик Москвы более стойко выдержал испытания. Средневековый булыжник мостовых не сгнил, в отличие от деревянной брусчатки Петрограда; из-за чудовищной нехватки жилья ни одно помещение не пустует, и это вызывает необходимость поддерживать здания хоть в мало-мальски пригодном состоянии. Торговля большинством товаров первой необходимости идет полным ходом, как на улицах, так и в лавках. Уличное движение во всем городе, а в особенности в отдельных районах, очень оживленное.
И эта жизнь улиц, особенно московских, точно отражает вектор развития общественно быта при социализме.
Радостно наблюдать, как к населению возвращаются бодрость и оптимизм - разумеется, на улицах много несчастных инвалидов и попрошаек, но, как и в старые дни, там весело играют дети. Насколько можно судить, населению удалось быстро преодолеть последствия войны и лишений благодаря простой живучести - и за счет принесения слабых и старых на алтарь естественного отбора. Дореволюционные блеск и роскошь испраились. Уровень жизни всех слоев населения нивелировался. "Аристократы", будь то знать или купечество, исчезли вместе с помпезными каретами, великолепными орловскими рысаками, солидными кучерами, шикарными авто. Теперь можно встретить лишь аристократов в лице Троцкого или другого вождя, пролетающего мимо на правительственной машине, чаще, в сопровождении военного кортежа. Элегантность костюма и чисто внешняя опрятность, как правило, выдают иностранца. Даже представительницы прекрасного пола одеты в высшей мере скромно, если не бедно; редко-редко глаз цепляет наряд, преодолевший рамки нищеты. Общее впечатление однообразия услививается тем, что привычные яркие оттенки вышли из обихода. Исчезло и живое разнообразие униформ - военных, гражданских, служебных, студенческих, гимназических; разве что то тут, то там на глаза может попасться чиновничий картуз. Костюм западноевропейского образца с его убогим однообразием выдворил все остальное. Хоть как-то разбавляют общую картину красноармейцы, одетые в грубые серо-коричневые шинели, доходящие почти до пят, и странного вида суконный головной убор, напоминающий по форме стальной шлем средневековых княжеских дружинников.
Но чем дольше наблюдаешь и слушаешь, тем ярче среди однообразия проступают дореволюционные городские типажи, сменившие лишь внешний облик. Как и прежде, по московским закоулкам раздается скрипучий голос старьевщика, волжского татарина, предлагающий купить подержанные вещи. Улицы старого царского города как никогда кишат нищетой - как профессиональными попрошайками, так и истинно нуждающимися, - причем ни тех, ни других нельзя упрекнуть за излишнюю навязчивость. Снова появились мороженщики с ведерками буржуазного лакомства на головах, сулящего усладу в жаркий летний день. Как и раньше, на улицах и в подворотнях разместились прилавки продавцов старой книги и других мелких торговцев. Повсюду снуют разносчики с коробами фруктов, зелени и разнообразнейшей выпечки - дети торгуют наряду со взрослыми, - и никакие коммунистические органы защиты прав ребенка более не собираются что-то с этим делать. Изысканные деликатесы можно купить в первоклассных государственных магазинах, где они содержатся в чистоте и порядке, в то время как повседневные продукты, такие как хлеб и мясо, открыто лежат на уличных прилавках все в такой же несусветной антисанитарии, как и прежде. По-видимому, новая власть благополучно оставила планы на ужесточение гигиенических стандартов, не справившись с требованиями серой повседневности. Народ так и продолжает ездить на извозчиках, и, как в былые времена, в извозчики приходится идти чистеньким паренькам, которых в менее коммунистических странах направили бы прямиком на школьную скамью, а не на козлы. Автомобили, как только дорога позволяет, разгоняются с поистине русским размахом, подвергая себя самой реальной опасности, - и ни один коммунистический страж порядка особенно не возражает против такого лихачества, угрожающего жизни окружающих.
В повседневной жизни снова заметны старые добрые черты русской культуры (или бескультурья), набирающие силу после недавней бури. Старые формы культуры пустили свои пульсирующие токи по венам новой жизни, отметая в сторону все доктрины и реформы.
***
Несмотря на это, большевизм еще не прекратил свою активность, не перешел на оборонительную позицию. Русский коммунизм все еще агрессивен, он все еще борется за безраздельную власть над обществом. Просто теперь основные атак проводятся по другим фронтам, они направлены на другие сферы жизни, чем раньше.