Для меня было проблемой - где ему жить. Вроде бы, раз уж мы договорились пожениться, логично привести его домой, познакомить с мамой и прочее. Но. В одной комнате жил мой брат. В другой комнате мама. В третьей - мы с бабушкой. К брату? Он всегда относился ко мне снисходительно, с усмешкой, а к своим правам бережно. Ему бы не понравилось присутствие в его комнате чужого для него человека. Ну, с мамой понятно. Но и у нас с бабушкой тоже было неловко. Да и с мамой делиться планами не хотелось. Доверительных отношений у нас никогда не было. Ей было всегда не до меня. И рассказывать, объяснять ничего не хотелось. Хотелось, чтобы Саша оставался тайной. И никто его не обсуждал.
Оставалась гостиница. Как её заказывать, я не знала. Никогда этим не занималась. Поэтому решила положиться на случай. Как-нибудь эта проблема решится.
Накануне приезда Саши я отправилась в консерваторию. Возвращалась одухотворенная, под впечатлением от музыки. Вечер, свободных мест в вагоне метро было много, но ехать мне было (я жила в Лефортове) пару остановок всего, я не присела. Стояла у двери, грустно размышляя о жизни. На угловом диванчике сидели двое гражданских летчиков в кремовых рубашках, явно с южного рейса, из какого-нибудь Сочи, потому что легко были одеты. В руках держали толстые букеты нарциссов. Представила, что вот сейчас они, усталые, придут в свои дома, к своим женам, которые их ждут из рейса, подарят эти цветы, обнимут, примут душ, пойдут к накрытому столу, будут смотреть в глаза любимым женщинам. Тепло и уютно это выглядело. Мне тоже хотелось ждать кого-то с накрытым столом, свечами, прижаться к надежному плечу, чтобы обняли. А уж нарциссы, когда за окном ещё снег не весь стаял... Мечта.
Посмотрела на них, отвернулась к дверному стеклу и вздохнула. Вижу в отражении, они перекинулись фразами и стали делить свои букетики, создавая третий. Подивилась этому. С чего бы это вдруг? А потом один из них поднялся, подошел ко мне, и этот третий, маленький букетик, вручил мне. Они, что ли, вздох заметили:) Я растерялась, покраснела, поблагодарила. Оставшиеся пассажиры наблюдали за этим. Было неловко. Благо, мне было надо выходить на следующей остановке.
Шла к дому и улыбалась.
Мама уже легла. Увидела, что ставлю цветы в вазу, которую доставала из серванта в её комнате, спросила, кто подарил. - "Дядечки какие-то в метро." - Усмехнулась: "Дядечки, говоришь?" Не поверила. Почувствовала свою вину, словно действительно обманула.
Утром пошла в институт. Могла и прогулять, конечно. Но встреча страшила, хотелось её отложить, оттянуть. Почему? Не знаю.
После занятий поехала на свидание с Сашей. Он встретил меня с цветами. Я любила тюльпаны, но он сказал, что не нашел. Купил розы, кажется. И мы пошли искать ему гостиницу. Помню, что дошли до гостиницы "Урал", зашли внутрь, Саша в курсантской форме, я, постарше и это видно, с цветами в руках, спрашиваем, есть ли свободные номера. Швейцар, оглядев нашу пару с головы до ног оценивающе, спросил: "Вам на сколько часов?" Я вспыхнула, повернулась и ушла на улицу, предоставив Саше объясняться с грубым мужланом. Оскорбилась.
Саша вышел и сказал, что швейцар ему рассказал про гостиницу для военных где-то на Соколе. Ну, поехали туда. Нашли. Неприметное здание. Очередь. Саша встал в неё, я присела на диванчик. Всё боялась, что мест не будет, а уже вечер. Т.е. придется ехать домой вдвоем, уже без предупреждения, снегом на голову. Это казалось ужасным. Было жуткое чувство зависимости от маминого настроения, недоумения, поджатых губ и недовольства. Словно я падшая женщина. Ведь в свои 14 в течение одного лета получила от мамы и подзатыльник, и оскорбительные "шлюха" и "проститутка" совершенно ни за что, просто потому, что маме нервничалось, придумывалось страшное, т.к. папа всю жизнь гулял с другими женщинами и она привыкла подозревать худшее. Для неё я всегда была "девочкой для битья", для слива недовольства жизнью. Но это сейчас понятно. А тогда воспринималось как единственно верное и почти заслуженное - маме виднее, она не может быть неправой.
Напротив меня в ожидании своей очереди сидел подполковник, который от нечего делать изучал меня. Мне это было неприятно. Было в этом что-то бесцеремонное. Как я уже потом поняла, из жизни с военным мужем, очень гарнизонное. Домашнее-доступное, без экивоков.
Койку Саше нашли. Проблема была снята. Я с облегчением могла возвращаться домой. Было почти 10 часов вечера, пока доехала, пришлось бы снова объясняться с мамой, так что нужно было решать, что ей говорить, чтобы не вызвать недовольства мной.
И тут Саша говорит: "Я тебя сейчас проведу." Естессно, я возмутилась, потому что поняла эту фразу как "проведу в номер." И решительно отказалась. Оказалось, что он имел в виду - провожу до дома. У него был свой "жаргон", я потом сталкивалась с этим словом и у других.
Но моя решимость его смутила, поэтому домой я отправилась одна. Попрощались как-то скомкано, т.к. я посчитала себя оскорбленной. Саша чувствовал мое настроение, но не всегда знал причину его.
А Саша потом рассказал, что подполковник оказался с ним в одном номере. И спросил обо мне.
- Это твоя девушка?
- Да.
- Она москвичка?
- Да.
- Она старше тебя?
- Да.
- Трудно тебе будет её удержать на таком расстоянии. Надо быть рядом. Видеться часто.
Я подумала: "При чем тут расстояния и частота встреч? Разве это может быть важным, когда любишь? Люди годами не видятся, и тем не менее ждут друг друга."
Дома мама увидела цветы и ехидно спросила: "Что, опять дядечки подарили?" Объяснять ничего не хотелось. Словно я была в чем-то перед ней виновата. Неприятно.
Наутро мы с Сашей встретились и пошли гулять в Парк Горького. Светило яркое весеннее солнце, но ранняя весна есть ранняя: снег ещё не везде стаял, грязные осевшие сугробы не радовали глаз. Народу не было, потому что день был будний. Мы были практически одни. Сели на лавочку. Саша достал фотографии своих родных. Я внимательно и уважительно рассматривала, Саша рассказывал про маму, я слушала. Но внутри не было ощущения, что я знакомлюсь с будущими родными. Эти люди воспринимались как сторонние, чужие.
Это было очень доверительно, но чисто по-дружески.
Я спросила, говорил ли он обо мне маме.
- Да, рассказал.
- И что она?
- Она услышала, что ты - москвичка, что старше, и тень прошла по её лицу.
Тень прошла в моей душе. Его друг Лешка писал, что мы не будем вместе, потому что Саше, дескать, трудно отвечать мне на том же уровне. Сашин брат Дима тоже не верил, что я - та, которая нужна Саше. А я очень боялась испортить ему жизнь собой. Они ведь лучше его знали. Кто ему нужен. По их мнению, это была не я. На душе стало тяжело.
Вызревало решение расстаться? Не знаю. Я тогда этого не осознавала.
Посидев на лавочке, мы замерзли. Было время обеда, а вечером у Саши был поезд на Саратов.
Мы вышли из бокового выхода парка на Ленинский проспект, увидели кафе с каким-то прибалтийским названием ("Паланга"?), зашли в него. Никого там не было. Пусто. Не очень уютно. Дежурно как-то. Почти как в столовой.
Мы сели за угловой столик у окошка. Саша заказал шампанское. Меня смущало, что он тратит на меня деньги. Я не привыкла к этому. Тем более, что он младше, из большой семьи, курсант. Неловко было ужасно. Заказывала, что подешевле.
Хотя жизнь показала, что я всегда так поступаю. Не стесняюсь только с мужем, а с другими, чужими мужчинами, всегда заказываю, что подешевле. Выгодная я для мужчин деушка:))) Муж как-то, узнав, что меня пригласил в кафе опоздавший на "Пролетного гуся" одноклассник Женя, в качестве компенсации и возможности поговорить, спросил, на сколько я наела. Успокоился, узнав, что не намного:)
Вот. Шампанское, видимо, сняло некоторые барьеры. У Саши, во всяком случае:) Потому что именно там он решился мне рассказать о своей ошибке, проступке, который вызывал у него серьезные душевные волнения. И о котором просил не расспрашивать, пока он сам не будет готов рассказать. Именно из-за того письма я приняла решение поехать к Саше в Саратов и поддержать его. Я же и не расспрашивала. К чужим просьбам, условиям всегда относилась с уважением. Раз важно это для человека, пусть будет так. Любопытство, тем более праздное - это не мое. Щепетильность - да.
Мне даже в голову не приходило, что могло быть причиной его ошибки.
Саша рассказал, что у него были близкие отношения с женщиной. Т.е., вроде как измена мне. Он так это воспринимал, видимо. Как он мне это рассказывал, я плохо помню, потому что сама тема для меня была... отгороженной, что ли. Я не хотела про это слушать. Меня это как будто и не касалось. Вызывало неприязнь. Мамино отношение к сексу, как к какой-то грязи, невольно проросло внутри.
Больше всего меня потрясло совсем другое:) Это сейчас смешно, а тогда это вызвало странные чувства.
Девушка работала в курсантском буфете официанткой. Имя её было Клава.
Именно эта информация была шоком. Представлялась полная вульгарная женщина в переднике с большой и тяжелой нижней частью спины:) Почему??? Судя по вкусу Саши, ему не нравились такие женщины:) Во время поездки в Саратов я заикнулась, что хочу похудеть, но Саша, краснея, сказал, что мне не надо ни худеть, ни поправляться.
Саша, очевидно, переживал это событие, секс с другой женщиной, тяжелее, чем я.
Ревности от этого сообщения не было совершенно. Как объяснила мне живущая уже половой жизнью подруга, потому, что у нас не было близости, иначе я бы переживала. Но нет. Это меня просто отодвинуло от Саши. Сильно отодвинуло. Отстранило. Мне не хотелось больше его прикосновений.
Почему? Не знаю. Возможно, это показало, что у меня не было достаточно сильных чувств к нему, влечения, желания обладать и принадлежать ему?
Потом мы поехали на Павелецкий вокзал. Саша занес вещи в вагон, мы стояли на перроне. Кажется, из соседнего вагона выглядывал кто-то из его курсантов, словно подсматривал за нами. Было ощущение, что мы сильно не одни.
Шампанское, видимо, ещё продолжало действовать. Я смотрела на Сашу. Он был очень родным и близким. Про Клаву уже не помнилось, это было не наше, чужое, ушедшее вдаль. Ненужное.
При этом я знала, что мы больше не увидимся. Каким образом?? Ничто не предвещало последующих событий. Мы так же доверяли друг другу. Саша признался мне в том, что не смог выдержать напряжения плоти, меня это не взволновало как женщину, его доверие лишь подтвердило, что он любит и стремится к откровению, честности между нами, что переживал долго и глубоко это как измену, которую я таковой не восприняла, это как будто меня не касалось.
Мы по-прежнему любили друг друга. И знали, что будем мужем и женой.
А на глазах между тем выступили слезы. Саша спросил о причине. Я сказала, что у меня такое чувство, что мы больше не увидимся. Он улыбнулся, вытер слезы и уверенно сказал, что это не так. Что мы будем вместе. Обязательно. Всю жизнь. Что-то в этом духе.
А это предчувствие оказалось правдой.
Жизнь развернула нас в разные стороны.