Оленька, здравствуй!
Представляешь, еле дополз с тренировки. Качали мышцы, сидели потом и только слушали, как они гудят. Смотрели на соревнования фехтовальщиков - очень красиво, особенно когда смотришь на них вблизи. Раньше тоже мечтал заниматься саблей или рапирой, но так и не начал. Негде было. И не с кем. А теперь опять хочу.
Бегал с КМС по рапире. По дороге разговорились, и оказалось, что я его совсем не знаю, и он не такой, как я о нем думал. Он сказал, что считает меня сильным. Просто наблюдал за мной какое-то время и пришел к такому выводу. "Ты, говорит, совсем не такой, как наши ребята. Даже мысли у тебя взрослее." Попытался ему объяснить, что это всё не сила, а просто нужно понять, зачем мы здесь и какими должны быть здесь, и исходя из этого быть таким, каким требует быть эта жизнь. Сказал, что у меня есть другая жизнь, и в ней я совсем другой. Не поверил. Только не сказал, конечно, а просто улыбнулся. Не стал ему доказывать, пусть считает так.
В самом деле, недавно заметил, что почему-то не вписываюсь в коллектив. Всё время есть какие-то "углы". Часто делаю то, что не приемлемо для нашего отделения хотя бы, но это элементарное, только не принятое нами.
Существует такой у нас закон - "как все, так и я". Очень нехороший закон - нет почти ничего своего, "куда ветер, туда и я". Поэтому и с Лешкой так вышло. А я не могу так жить. Поэтому и бывают не очень хорошие ссоры, вернее, даже не ссоры, а так, "разговоры по душе". Это - слабость ребят, и на фоне этого Андрей и сделал вывод, что я - сильнее.
Но это всё не мешает ребятам относиться к нам с Лешкой хорошо. Не всегда, конечно, потому что Лешка сам себе ветку рубит. Опять начал спорить с ребятами. Рано ведь ещё, они не всегда поймут его, поэтому сдерживаю его, если он не прав.
Оль, я себя сейчас почти не знаю. Ты была права - чем больше мы знаем о чем-то, тем больше мы о нем же не знаем. И не только в письмах у меня иногда противоречия, но и внутри тоже. Впрочем, это одно и то же. И меняюсь очень часто. И мыслю с каждым днем по-другому. Я не могу сейчас выразить всё это, нужно ещё понаблюдать за собой и сделать выводы, чтобы написать тебе. А пока всё очень туманно и трудно анализируемое.
А анализ все-таки очень хорошая штука, и помогает здорово во всем.
Знаешь, почему так часто я чувствую себя рядом с тобой мальчишкой? Потому что ты ведь и в самом деле сильнее меня, показать при этом свою силу очень трудно. Но всё это пока. По крайней мере, когда мы будем вместе, я вряд ли почувствую перед тобой свою слабость. И - не сердись - кажется, даже без помощи тебя. Почему это так, не знаю, но чувствую. Представил на минутку.
Ох, как я замучился жить без тебя! Даже до того, как не знал тебя. Ну где же ты раньше была? А теперь тебя догонять не так и легко.
Родная моя, как я счастлив, что есть ты у меня, есть мы, есть мир, люди, земля. Это так прекрасно - жить, даже если бывают невзгодицы и горе. Жить и чувствовать это - о, как это прекрасно.
Просто Шевченка не читал давно, и отвык от него. Поэтому и вышло, что "раньше любил". И вообще, любимая книга, писатель или поэт у меня не очень долгое время было когда-то. Теперь вот, когда давно не читал ничего хорошего, можно кое-как рассмотреть свое отношение к ранее любимым писателям - Бальзаку, Чехову, Гоголю, Шевченко, Толстому. Они не совсем подходят мне, по-другому мыслят, поэтому не очень привязываюсь к ним. Хотя Чехова и сейчас уважаю.
Хотел позвонить тебе сегодня, но денег - увы - рубль всего было, а сейчас вот пришел, Сыр зарплату дал. Как всегда, не вовремя. Даже обидно.
(Далее густо зачеркнуто.- А.) Ой, об этом рано точно нам ещё.
А у Лешки времени пока нет, ты не обижайся на него, хорошо? А может, просто пока с мыслями собирается. Недавно спросил у него, написал ли он тебе, так он сказал, что пока просто не знает, о чем тебе написать.
Ну ладно, не буду кусать(прочитав в предыдущем письме, что Саша хочет укусить меня в подбородок, запротестовала, видимо, - А.). Сам не знаю, что на меня нашло. Садизм, наверно. Так что берегись.
А завтра три пары инженерной графики. Название такое громкое, а на самом деле - то же черчение. Как я его не люблю иногда, если бы ты знала. Там усидчивость нужна, а у меня с ней иногда нелады. Вот и хожу иногда от стола к столу, будто что-то спросить нужно.
<...>
Родная моя, ты так много в меня вложила, что мне стыдно перед тобой. Это даже не стыд, это что-то большее. Это боль. Оленька, ты так много сделала для меня же, что я начал привыкать уже, что так будет если не всегда, так очень долгое время.
Как быстро же я меняюсь! Иной раз кажется, что всё это - не я, кто-то другой внутри сидит и нашептывает, и заставляет, и противоречит. Когда-то хотел написать тебе об этой "двойственности", но не вышло ничего, так и не смог. Всё так запутано было, что сил не хватило довести всё до конца. Теперь понимаю, что осталось тогда не так уж и много сделать - только собрать отдельные факты и проанализировать их. А теперь всё нужно снова начинать, потому что снова проснулся "другой" Сашка. Правда, он сейчас почти похож на меня, хотя раньше состоял из одних противоречий. Мне кажется, что это вступает в свои права мужчина во мне.
Ну что ты, родная моя, даже если ты и не родишь мне сына и дочь, буду любить тебя.
Если честно, я боюсь за себя. Три года назад в драке получил удар сапогом ниже пояса, лежал в больнице, а потом врачи сказали что-то неопределенное, на своем языке, что я даже не понял. К тому же не придавал этому значения.
И что-то тогда будет?
А "флуктуировать" - это как? Извини, но я не знаю смысла этого слова. (*вот коза, изощрялась:) Теперь не употребляю "умных" слов:), которые могут не знать мои собеседники, чтобы не ставить их в неловкое положение - А.)
Афган... Мы о нем говорим почему-то так же, как об увольнении, например, т.е. так же спокойно. Привыкли мы к нему. Ведь большинство там - наших. И тоже очень ясно представляем его с их слов. Не с трибуны, конечно, а когда окружишь их и расспрашиваешь. Особенно молодых офицеров. Они говорят обо всем почти.
Мне почему-то не так страшно, когда думаю о нем. Вернее, теперь вообще не страшно. Словно что-то обычное.
И совсем я не похудел. Просто с подтяжками легче, чем с ремнем брючным. А ремень у меня для подстраховки на перекладине теперь.
Боже, дадут мне дописать или нет? Выдумали же эту вечернюю прогулку! Строиться надо.
17.02.
Целую тебя, родничок ты мой живой."
В Афган Саша все-таки попал, но это уже совсем другая история...