"Морфию" уже 10 лет, даже не верится. Уже и исполнители сменились, а я только дошла до спектакля.
Панков взял непростую и актуальную тему, начатую Булгаковым почти сто лет назад: человек втягивается в страшную зависимость от наркотика, порой случайно, но необратимо. Был человек - нет человека. В финале на сцене осталась только одежда - джинсы и куртка из нашего времени - актера, сидевшего в одиночестве, пока зрители занимали свои места.
Желание унять боль человека, снять страдания уколом морфия - благое намерение - привело к слому судьбы человека. Один слабый человек, не умеющий пережить чужую боль, подсадил другого слабого человека на наркотик, приведший к смерти. Я смотрела, как доктор Поляков опускается, не будучи в силах противостоять своей зависимости, думала о том сложном выборе, который приходится делать, будучи рядом со страдающим человеком: что есть добро - унять его боль любым способом, чтобы он не мучился, или дать ему возможность пережить свои страдания? Какова цена ответственности за вмешательство в чужую судьбу?
Булгаков сам был морфинистом, поэтому рассказ изобилует подробностями, взятыми из собственных видений.
Доктор Поляков (Антон Пахомов) расстался со своей женой, оперной певицей, измучен желудочными болями непонятного характера (сейчас это называют психосоматикой), вступает в близкие отношения с фельдшерицей Анной Кирилловной (засл. арт. Татьяна Владимирова), вколовшей ему первую порцию морфия, будто заплатившей эту цену соблазна за любовную связь с доктором.
Я не знаю, как выглядит мир наркомана изнутри.
Не знаю, знает ли что-то об этом Владимир Панков.
Не важно, как это бывает по-настоящему, очевидно, у каждого свои видения, но Панкову удалось передать этот нарастающий угар, втягивающий человека в страшную клетку зависимости.
Откуда-то берутся люди в ватниках и ушанках, бегающие по сцене под музыку Верди и арии из "Аиды", исполняемые роскошной Ириной Рындиной ( меццо-сопрано): доктор Поляков оказывается в тесной клетке из деревянных скамеек, прочно выстроенной сценографом Максимом Обрезковым, ему уже не вырваться из страшной наркотической тюрьмы.
Эти надзиратели превращаются в египетских мужчин с золотыми юбками, воспаленный мозг вытаскивает из глубин мозга причудливые картины.
Музыкантам SounDrama Панкова приходится соединять несоединимое: классическую музыку Верди с современной музыкой и другими звуками.
Артистам приходится издавать звуки чем ни попадя: они ходят в алюминиевых кружках как в балетках, создавая стуком определенный ритм, они швыряют прочные скамейки на сцену.
Спектакль "два в одном" - и опера, и драматический спектакль, есть что послушать, есть что посмотреть, есть о чем задуматься.
Была рада снова увидеть Павла Акимкина, выпускника РАТИ 2004 года (мастерская Олега Кудряшова), которого видела ещё студентом: не верится, что уже прошло столько лет. Смотрела, как он тщательно выверяет точность составления скамеек в "камере" главного героя: если они рухнут, актеру внутри не поздоровится.
Физически тяжелый спектакль для артистов - столько двигаться, ещё и петь!.. Смотреть тоже непросто, т.к. ищешь в душе ответы на сложные вопросы.
Антон Пахомов ведет своего героя страшным путем к нравственной и физической смерти, что требует немало сил.
Татьяна Владимирова создает образ женщины, для которой эти отношения - последнее женское счастье. Жалость и попытка умалить боль в желании получить и свою порцию наркотика - иллюзии любви и близости - приводят к смерти человека.
Трагическая история.
Пригласила на спектакль подруга, с которой перед спектаклем много говорили о жизни, это всё как-то сплелось воедино, так что вечер случился какой-то знаменательный по очень непростым раздумьям.
Каков спектакль, можно судить по этому трейлеру. Зал был полон, хотя спектакль не новый, а тема непростая.