Оригинал взят у
dartr в Он придет- Придет.
- Не придет.
- Придет, а как иначе.
- Не придет.
- Ну не может быть, чтобы не пришел.
- Не придет.
- Как ты вообще так живешь, а?
Они сидели на остановке, брошенной, старой, построенной еще во времена великой империи, разрисованной уродливыми надписями во времена смуты и ставшей одинокой сегодня, в Одинокие дни. Прямо у ног валялось железнодорожное полотно, две стальных нитки уходящих из ниоткуда в никуда, связанных между собой мельтешащими разломанными шпалами.
Полная женщина была укутана в теплые вещи, свитера, кофты, рубашки, пальто, куртку, и сверху уродливый поношенный пуховик пошлого розового цвета. Шею закрывал толстый шерстяной платок. Пухлые розовые щеки будто давили на глаза, которые от усилия немного слезились. Маленький рот был скривлен от обиды и нежелания согласится с очевидной мыслью, что собеседник прав. На руках у нее лежал укутанный в грязно белое шмотье сверток, который изредка шевелился.
- Отлично я живу. Лучше всех. Вон, разденусь и побегу ща в море купаться.
Мужчина в черной кожаной куртке с меховой подкладкой, утепленных штанах и тяжелых сапогах сложил руки на груди и отвернулся от женщины. На голове его колом торчала черная шапка, из под которой выглядывали редкие бледные волосы. С подбородка свисала маленькая борода, очерчивающая узкий недовольный рот. Глаза были внимательные, но тяжелые, будто ненавидящие все вокруг.
После долгой паузы женщина вздохнула.
- А я ни разу не была на море.
- Оно довольно скучное, тебе бы не понравилось, Тань. То ли дело Пермь, - отрезал мужчина.
- Какой ты... Злой...
- Ну а чего тогда тащишься за мной? Найди доброго, и шарахайся с ним по нашим бескрайним просторам, - мужчина помолчал, затем посмотрел на Татьяну, - Тебе щеки опять глаза сдавили, или что? Че ты плачешь?
- Чего ты, Антон, знаешь же, что мы без тебя никуда...
- Конечно никуда, вы и дня не протянете. Не хнычь.
Они помолчали какое-то время. Антон вздохнул и посмотрел в сторону уходящей железнодорожной ветки. Слева и справа огромными сугробами снег нависал над рельсами, но дорога была пуста, хотя и занесена чуть белой пылью. Снегопада не было около недели, точно определить, как давно здесь проходил поезд, было сложно. Но проходил, это точно.
- Ладно, Тань. Надо идти.
- Я не пойду. Сейчас поезд придет, - неожиданно твердо ответила она.
- Ты чего это? Не придет он. Давай, собирайся и пойдем.
- Никуда я не пойду.
Антон удивленно посмотрел на нее. Обиделась что ли?
- Ты не дури, Татьян. Надо идти дальше. Ты-то ладно, а Витька?
- Он со мной останется. Вали на все четыре стороны. Мы уже несколько дней не можем найти никакой цивилизации, а тут целая ветка.
- Ну пойдем по ней, авось выйдем куда.
- Не могу я, Антон, больше. Иди куда хочешь. Мы остаемся.
Антон вскочил. Внутри стала расти тревога, неприятная такая, дышать стало трудно.
- Ты ополоумела? Я тебя что, тащить должен?
- Ничего ты никому не должен, Антон, - очень зло проговорила она.
- Но мы замерзнем тут!
- Мы - нет, - отрезала Татьяна.
- Я замерзну! Довольна? Я!
- Вот ты и иди.
Антон заметался по остановке. Дышать стало совсем тяжело, легкие жгло от морозного воздуха. Затем он присел и выдохнул. Татьяна покосилась на него. Пару минут висела тишина. Ветер свистел в щели между крышей и стеной, вдалеке неуютно подвывал лес. Прямо перед глазами Татьяны из снега торчал сухой колосок. Он безвольно дергался под порывами ветра, и от этих его движения становилось тоскливо и холодно.
- Ладно! - Антон хлопнул рукой по колену, - Ну и сиди здесь. Я пойду искать деревню.
Татьяна захлопала глазами:
- Это как? Ты чего удумал?
- Не буду я ждать. Ты сиди, я тебе все оставлю, только одну рацию возьму. Чую, что люди где-то близко.
- Ты уходишь? А мы?
- А вы что? Я найду, за вами вернусь.
- А если не найдешь?
Антон подумал.
- Тогда вернусь.
- А если...
- Молчи, дура. Себе свое если оставь.
Антон быстро залез в рюкзак, вытащил оттуда рацию, поставил рядом с Татьяной. Поцеловал сверток, затем помедлил и обнял женщину за плечи. Развернулся и пошел в сторону от остановки. Пройдя с десяток метров, обернулся. Татьяна сидела на остановке розовым пятном и не шевелилась.
Монотонное мельтешение шпал, холод и тишина клонили в сон. Антон прикинул, что идет уже около пяти часов. Ног он не чувствовал, пальцев рук тоже. Он вдруг поймал себя на мысли, что не найдет больше никого и никогда. Раньше его как-то подбадривало сопение Татьяны сзади, сейчас же он начал сомневаться, что она действительно была в его жизни. Он нашел этих несчастных около недели назад в пятиэтажке около карьера. Одинокую улицу наполнило тогда детским плачем, и Антон, бредущий сквозь пустой поселок, ошалело бросился в осклабившийся стеклами и бетоном подъезд. На пятом этаже у потухшей печки-буржуйки на грязном диване лежала укрытая десятком одеял Татьяна. Из-под одеял капала вода, и разносился крик...
Антон поднял голову и остановился. Дорога уходила в две стороны. Направо был подъем и темный лес, налево - спуск, километрах в пяти стояла покосившаяся постройка. Антон побежал вниз. Уже темнело, когда он добежал до станции, за которой увидел тупик. Дверь была занесена снегом, он навалился на нее плечом, затем поддел рукой и протиснулся внутрь. Задней стены у станции не было, и перед Антоном раскрылся вид на центральную улицу. Дома были занесены снегом, но между ними он заприметил следы от ног. Антон обрадованно пошел, стараясь наступать след в след, своеобразная тропка шла вдоль домов, поднимаясь куда-то выше. Антон на бегу нажал кнопку на рации и закричал:
- Таня! Тань! Тут кто-то живой! Живой! Я нашел! Тань!
Рация зашипела в ответ, но голоса Антон так и не услышал. Он махнул рукой, ускорился, тело согрелось от прыжков по глубокому снегу. Он поднялся чуть выше, завернул за большой серый дом и резко остановился. Вереница следов закончилась, а в конце ее лежал человек. Он был одет в форму заключенного, руки были закованы в наручники, лицо неестественно вывернуто в сторону бескрайнего поля. Ветер сюда не задувал, и Антон слышал, как падающая с крыши снежная пыль песком шуршит по его куртке. Он невольно сделал шаг назад и провалился по пояс в снег.
Где-то очень далеко раздался гул. Думать было очень тяжело, Антон вяло попытался выбраться и лег на снег животом.
"Надо отдохнуть" пронеслось в его голове. В темном сумраке он видел лишь стену дома и мерзлый труп заключенного. Антон положил голову на снег и стал смотреть в черную бездну поля.
Неожиданно зашипела рация.
- Антон! Он пришел, пришел! - радостный высокий голос Татьяны сквозь шипение вырвался из-под куртки. Антон молча кивнул. Пошевелил губами.
- Это хорошо, Таня.
- Где ты, Антон? Где ты? - шипела рация.
- На стан... ции... - шептал Антон. - Тут, недалеко... - Он попробовал потянуться к рации, но понял что не чувствует рук.
- Где ты, почему не отвечаешь, Антон? Антон!? Антон! Мы уезжаем, Антон! Где ты? Мы найдем тебя!
Антон подумал, что когда проснется, обязательно ответит Тане. И они найдут его. Обязательно. Хотя бы по следам.
Он посмотрел наверх. Губами он почувствовал падающие из темноты на лицо снежные хлопья. Шел снег.