В мамином доме - везде и всегда - на полную громкость работало радио. В 23.05 работало "ночное радио", которое, судя по всему, не сильно контролировали в надежде, что бОльшая часть советского трудолюбивого народа уже не слушала, а молодежь нужно было как-то отвлекать от дурных желаний. Начиналась передача, название которой я уже благополучно забыла. Типа, "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады", или то, что сейчас в разряде тв-пошлости "дискотека 80-х", которую запускают в эфир мои ровесники, ностальгирующие по юности и первым эротическим переживаниям. В студенчестве я закрывала дверь в кухню, чтобы меня никто не видел, и разучивала новые па, показанные руководительницей школы бальных танцев МЭИ: в доме напротив за моими тренировками - прямая спинка, осанка, красивые движения, особенно, при разучивании сексуальных (секса в СССР, как уже известно, не было) и не по-нашему эротичных танго, самбы и румбы, - наблюдали, обнявшись, одинокие, почти пожилые, на мой тогдашний взгляд, мать и дочь. Для них это было чем-то вроде традиции, как и для меня, но по-разному: я у себя дома делала, что хотела, а они "подглядывали" - занавесок в те времена в кухнях не было. Может, это были мечты о другой жизни у каждой из нас - кто теперь узнает?
В 24.00 звучал Гимн Советского Союза и я, воспитанная мамой-патриоткой Родины, неизменно стоя его слушала и отправлялась спать.
В 16 часов, или в 16.05 (советские дети поправят меня), если мне не изменяет память, начиналась передача что-то вроде "капитанов", содержащая географический диктант. Приятный мужской голос (похоже, царствие небесное обладателю того голоса) диктовал текст, состоящий из названий мест планеты Земля. Надо было разделить обычные слова и обнаружить географические названия.
Каждый раз, когда я слышала этот голос, отвлекалась от своих уроков (грешна, каюсь, уроки не были моим главным делом жизни, несмотря на надежды мамы) и записывала текст, внимаемый в качестве протеста против насилия правильности взрослых любой категории - мамы (папа был по определению неправильным и порочным), который предстояло расшифровать и победить.
По географии и истории в моих школьных табелях стояли лукавые четверки, скорее говорящие о человечности наших учительниц, у которых зачастую не было счастливой, или удачной=удачливой личной жизни, нежели о качестве моих знаний по этим предметам.
Наша географичка, Коза, как мы её звали, или Козина, имя-отчество время спрятало - почему именно со старым трамваем с сиденьями из узких полосок деревянных брусочков связано воспоминание о том, что её сына зарезали в пьяной драке, бдуто бы она сама мне в трамвае об это сказала, - давала нам свой предмет так правильно и скучно, что географию я, имеющая 4 по этому предмету, не знаю совершенно и, более того, знать не стремлюсь, хотя сейчас географию планеты доступно узнавать по собственным путешествиям, однако я, тем не менее, имея возможность, выбираю те места, где в детстве не бывала, - но в той стране, которая была тогда моей Родиной, в которую входили Белоруссия, Украина, Абхазия, Крым, даже немыслимая и не интересная мне тогда Чечня. О том, почему люди "умирают, увидев Париж", предпочитаю узнавать по фотографиям, видео в ютубе или записям тех, кто туда попадает, в том числе и по фотографиям оттуда сына. Никогда в его младенчестве не мечтала, что он когда-то будет путешествовать по тем местам, где мне побывать было невозможно.
В 16.05 начиналась та самая передача, в которой звучал географический диктант, который я всегда записывала, завороженная, вероятно, мужским голосом, который олицетворял не столько географию, сколько жажду мужской опоры в жизни, которой я не чувствовала в отце, зато в старшем брате видела как залог своего будущего женского счастья.
Долгие годы я мечтала о том, что мой муж будет похож на моего старшего брата.
Мечта не осуществилась. Я обманулась=обманула сама себя. Возможно, к счастью.
Это не имеет никакого отношения к радио и к географии.
Этим летом я оформляла на себя квартиру, в которой мама жила последние 15 лет жизни. Лицевые счета, право собственности, телефон, новый трех-тарифный счетчик электроэнергии и прочая бухгалтерия.
Когда я приезжала к маме в гости, преодолев пол-Москвы и затратив почти 2 часа своей жизни, за открытой дверью первым делом слышала включенное на полную катушку радио - обычно это была реклама разных медицинских аппаратов и препаратов, т.к. рекламодатели просчитали аудиторию слушателей радиоточек, ещё не отрезанных за ненадобностью, знали, что радио сохранили пенсионерки. Деятельные поколения, обладатели интернета, всегда в курсе событий, поэтому единственное преимущество перед телевидением - разделение питания, позволяющее даже в случае отключения электричества по радио распространить сообщение о форс-мажорной ситуации вроде землетрясения, цунами или радиационной опасности, про которую власти в чернобыльском 1986 году не оповестили, - потеряло смысл.
Радио у мамы в квартире орало на всю катушку в кухне.
Телевизор так же на всю катушку орал в комнате.
Меня это бесило каждый раз: неужели нельзя хотя бы к моему приходу и разговору нельзя сделать атмосферу, в которой можно общаться?
Каждый раз я раздражалась, общение становилось невозможным даже при выключенных приборах.
В маминых глазах я выглядела больным нервным человеком. А ведь я ещё в детстве грызла нервно ногти, за что меня ругали.
Мой сын тоже редко приезжает в дом, где вырос. Ко мне.
Радио молчит.
Но я вижу, что ему тоже тяжело приезжать в это "оторванное от цивилизации" далекое Бутово.
Куда я сама когда-то заехала с жуткой тоской по своей какой-то другой жизни. По несбывшейся мечте о счастье, о том, что свою-то жизнь я выстрою не такой, как мои родители.
Дело не в радио совершенно.
А в том, что мы вольно или невольно, даже протестуя против повторения собственного детства, участвуем в какой-то жуткой эстафете невнимания, нелюбви, боли и страдания.
Мечтая о счастье - своем и своих детей, - ...
...
Этим летом я обрезала радиоточку в маминой квартире, отремонтированной для чужих людей, под сдачу внаем.
И в бутовской квартире я тоже отрезала радиоточку, за которую, не пользуясь ею, платила много лет по 60 рублей в месяц в то время, как почти весь наш бутовский дом обрезал радио с самого начала.
Эти 60 рублей в месяц и белый радиоприемник с дырочками для звука были какой-то платой за связь с детством.
Уже не было географических диктантов во время исполнения домашней работы и бегства от обязанности её проделывать. Уже не было качества звука: даже нудные рекламные передачи про медицинские аппараты за крупные суммы, которые готовы платить одинокие пенсионеры, лишь бы кто-то с ними поговорил, пусть даже курьер, доставивший покупку, даже отсчитывающие каждую секунду твоей утекающей - с этими пиканьями перед 15.00 и окончанием часа технологического перерыва - жизни ритмичные мерзкие удары, - все эти звуки были глухими и по-советски недобросовестными, типа, и так сойдет, лишь бы было.
А отрезать радиоточку, чтобы сэкономить 60 рублей в месяц, рука не поднималась.
Прощаясь с детством, с мамой и её тягой к громкому радио, я поехала оформлять отказ от радиоточки в место на Соколе, до которого ехать полтора часа.
3 часа жизни на дорогу, чтобы столкнуться с женщиной моложе меня, но настолько пропитанной советским официозом. Чтобы отрезать то, что стоит 60 рублей, заплатив за это те же 60 рублей, понадобилось столько бумаг, что пришлось нарушить дальнейшие планы того дня и поехать за справкой, что у меня нет долгов перед радио.
Вторые 3 часа дороги поставили точку в отрезании радиоточки.
А приемник удосужилась выбросить только сегодня.
Воспоминания - это тоже по-своему мусор, ненужное что-то, от чего нужно освобождаться.
Радости только от такого освобождения нет.
Забыть порой сложно, порой легко.
Зачем только было то, что было воспоминанием долгую жизнь?
Свобода или связь - каждый на своем пути решает, что лучше на здесь и сейчас.
***
Ни одного географического диктанта я не расшифровала. Ни разу. Что равно никогда.