Почтовый роман (24)
Оригинал взят у 
ajushka в Почтовый роман (24)
Письма Олега.
Здравствуй, Оля!
to be or not to be - этот не смолкающий вопрос я решаю сейчас, сравнивая тебя (бессознательно) с героями Арагона - моими друзьями. Им всегда была присуща психологическая сложность: сомнения и злость у них порой сочетались с восторженностью (вспомни I-е и II-е письма ко мне), склонность к легким увлечениям с жаждой большой любви (III-е и IV-е), раняя усталость от неудач с верой в необратимость перемен к лучшему (V-е). Единственное, что чуждо тебе, мне и любому персонажу Арагона, - равнодушие. Каждый из нас пристрастен к себе и миру, он ищет, ошибается, падает, стонет от боли и снова встает.
= Чувствую, что ещё немного и я стану задавать себе такие же вопросы: Зачем я это пишу, для чего?
Оля, если бы ты знала, как тяжело мучительно не понимать кого-либо. Но я тебя (!) понял и поэтому дерзнул ответить, хотя ты не просила (но знаю - хотела), чтобы я написал тебе. Я знаю, я уверен, также как и ты, не обладая "телепатическими данными", в том что нам надо общаться. Почему? Если мы ответим на этот вопрос встречи может и не быть. О, как я хочу с тобою познакомиться, чтобы увидеть "такой редкостный экземпляр" моего неиссякаемого вдохновения. Интересно, что мы будем делать вместе? Я буду читать стихи в пьяном забвенье... (ирония). Кстати, я слышал, что ты просто не терпишь пьяноватых молодых людей? (Я знаю почему). В таком случае я "богаче" тебя - я тоже предпочитаю душевную близость "сексу" - (грубо)? - я создаю образ идеал и в этом мне помогает хорошее вино и собеседник - внимательный и чуткий.
На многие вопросы, извини, я не смог ответить - все твои письма я сжег перед Сашей, чтобы доказать ему, а прежде всего себе, что это всё мимолетно-бескрылое по отношению к нашей дружбе. Я не писал тебе хотя и мучался, потому что привык отвечать человеку, который мне помогает "увидеть жизнь", помогает мыслить, а значит писать.
Дружбу я ценю, прежде всего мужскую, но я не могу расстаться с тобой так и не "прочувствовав твою душу". Но я не собираюсь выяснять у кого единственная, а у кого единственный - я просто хочу с тобой переписываться (наивно?). Ты знаешь когда я беру твои листки с синими частицами твоих переживаний, я испытываю необъяснимый трепет, вдохновенный экстаз, веселую эйфорию, в конце концов; я счастлив, что ты как соленая вода вытолкнула меня из этого "дна" человеческой смиренности и безучастности к иному миру - гражданскому-неуловимому и полузабытому.
Нет, ты мне не нравишься - слово какое-то мещанское, я не восторгаюсь тобой - по-детски, я не люблю тебя, потому что не знаю, что такое любовь (я никогда никому не говорил этого слова в виде признания, не растратил своего, мертвым грузом лежащего, богатства). Мне просто хорошо с тобой. Спасибо, что ты есть (почти как Друнина)!
Ты знаешь, гдето год назад я пережил потерю, которая мне напоминает. Да, это не важно. Что-то у меня, Оля, ветер в голове: Ты знаешь, пиши мне, все равно о чем. Я наверна влюбился в твои чернила и почерк, конечно, на взаимность к моим каракулям надежду я не питал.
Ты фея, читаешь мне сказки с ядом намёка. Вот и я решил подбросить тебе кое-что.
Если верить летописи, первой христианкой на Руси оказалась великая княгиня Ольга, жена Игоря и мать прославленного воина Святослава. Имя Ольга - не христианское, а скандинавское, варяжское имя. У варягов оно звучало Хельга и значило "святая". Церковь признала святой эту лукавую, жестокую, но очень умную женщину.
А сейчас садись в кресло (т/б)
и читай мои стихи.
В них весь я</i> (*далее витиеватая стрелочка вниз.
И крупным почерком вместо стихов другими чернилами написано -А.)
В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ - НЕТ ВРЕМЕНИ
:-))) Интересно, что такое "пьяное забвенье":)
И насколько почетно быть "редкостным экземпляром" неиссякаемого вдохновения:))) На слово "редкостный" у меня почему-то сразу выскакивает в качестве продолжения слово "мерзавец":))
Здравствуй, Оля!
Ты знаешь, я действительно не смог уснуть этой ночью (после переговоров с тобой). А ты?
А в четыре часа утра у нас была учебная тревога. И всё это выглядело смешно и гадко, даже, мерзко по-отношению к нашим с тобой сопереживаниям, пусть телефонным, но откровенным.
В голову пришла толстовская идея: никому не дано знать последствия своих поступков. А предугадать мы сможем? И мне пришлось прибегнуть к помощи ромашки. Я гадал, гадал и ничего не выгадал. Неизвестен итог нашей встречи. А впрочем, долой сентиментальность - удел жестоких и страстных людей, которые спасают безволие мыслей и чувств (временно) в "чувственной" гавани полузабвения, - Чушь! Я слушал твой голос, и мне казалось, что и раньше я был знаком с ним (но где?). Что-то у меня не клеится письмо. Говорить прямо слишком рано для такого поверхностного знакомства (цепи условности?)!) А пачкать зря листки мне стыдно. Да, не настроен я для писания. Видимо, не разобрался в самом себе как следует.
Твоё имя вязнет на губах, твой голос звенит в ушах, а в голове турбулентные, вихревые мысли. Черт знает что. Без совести душа вянет и угасает мое измельченное вдохновение.
Прости, но я чувствую потребность сделать тебе что-нибудь хорошее. Я лентяй и поэтому ... ты поймешь меня и не осудишь, что вырвал страницы из журнала - переписывать мне некогда да и совесть не страдает. Кроме меня ЭТО никому не нужно.
Завтра у нас полеты. Я иду "бай-бай"
Стихи пришлю.
Обещания выполню. Время!
........!?!
Олег.
Пока перепечатала, сто раз подумала: Господи, ну как человек с таким мусором в голове жил??? Вот мотает его:)
Вырванные из журнала страницы не сохранились. Очевидно, это были чьи-то стихи, которые ему было лень переписывать, правда что:)
Какие были у нас СОпереживания, я не представляю:)) Иногда кажется, что Олег тогда что-то употреблял, приходя в состояние измененного сознания, ей-богу:))
И, наконец, последнее из сохранившихся его писем, благо, коротенькое:)) Очевидно, начала наступать ясность, то ли я ему что-то написала, то ли Саша сказал - сейчас уже не упомнишь. Человек явно живет в своем мире, не совсем адекватном реальному:)
Здравствуй, Лушникова!
Взываю к тебе воплем юного строптивого несожаленья, возмущения против слепых обстоятельств и жестоких событий!
Я, сволочь! Ну, конечно! А разве могло быть иначе?
...Пришло 2-а письма от 16.06. Сашку не узнать, он даже со мной не поговорил, будто я не существую.
Но я так понял, что это не очередной твой "приземеленный наплыв", а ...
Всё. И это все из-за меня.
... И вот чужие (праведные) лица, родные лица (грешные) со мной
в кругу беседы ждут и ждут признанья,
глаза горят, в них жалоба и страх:
НЕ В СИЛАХ ПРАВЕДНЫМ ПОНЯТЬ МОИ МЕЧТАНЬЯ,
А ГРЕШНЫМ НАУЧИТЬ МЕНЯ
В СЛЕЗАХ.
(Т. Ан.)
Честь имею!
___
При чем тут был он? Неужели он так и остался с убеждением, что расстроил наши отношения с Сашей? Разве он мог быть важнее Саши?
Лето это было для меня очень тяжелым. Я не представляла, как можно жить без Саши. Но внутри было столько сомнений в самой себе, что ... Саша не сумел справиться. Ему ведь тоже было тяжело. А мне нужна была поддержка.
А тут ещё Олег со своими тараканами, к которым ведь я тогда отнеслась очень серьезно, пыталась разобраться, думала, человек мечется. Не помочь не могла:) И это была дополнительная нагрузка. Но ведь не она стала решающей...
Здравствуй, Оля!
to be or not to be - этот не смолкающий вопрос я решаю сейчас, сравнивая тебя (бессознательно) с героями Арагона - моими друзьями. Им всегда была присуща психологическая сложность: сомнения и злость у них порой сочетались с восторженностью (вспомни I-е и II-е письма ко мне), склонность к легким увлечениям с жаждой большой любви (III-е и IV-е), раняя усталость от неудач с верой в необратимость перемен к лучшему (V-е). Единственное, что чуждо тебе, мне и любому персонажу Арагона, - равнодушие. Каждый из нас пристрастен к себе и миру, он ищет, ошибается, падает, стонет от боли и снова встает.
= Чувствую, что ещё немного и я стану задавать себе такие же вопросы: Зачем я это пишу, для чего?
Оля, если бы ты знала, как тяжело мучительно не понимать кого-либо. Но я тебя (!) понял и поэтому дерзнул ответить, хотя ты не просила (но знаю - хотела), чтобы я написал тебе. Я знаю, я уверен, также как и ты, не обладая "телепатическими данными", в том что нам надо общаться. Почему? Если мы ответим на этот вопрос встречи может и не быть. О, как я хочу с тобою познакомиться, чтобы увидеть "такой редкостный экземпляр" моего неиссякаемого вдохновения. Интересно, что мы будем делать вместе? Я буду читать стихи в пьяном забвенье... (ирония). Кстати, я слышал, что ты просто не терпишь пьяноватых молодых людей? (Я знаю почему). В таком случае я "богаче" тебя - я тоже предпочитаю душевную близость "сексу" - (грубо)? - я создаю образ идеал и в этом мне помогает хорошее вино и собеседник - внимательный и чуткий.
На многие вопросы, извини, я не смог ответить - все твои письма я сжег перед Сашей, чтобы доказать ему, а прежде всего себе, что это всё мимолетно-бескрылое по отношению к нашей дружбе. Я не писал тебе хотя и мучался, потому что привык отвечать человеку, который мне помогает "увидеть жизнь", помогает мыслить, а значит писать.
Дружбу я ценю, прежде всего мужскую, но я не могу расстаться с тобой так и не "прочувствовав твою душу". Но я не собираюсь выяснять у кого единственная, а у кого единственный - я просто хочу с тобой переписываться (наивно?). Ты знаешь когда я беру твои листки с синими частицами твоих переживаний, я испытываю необъяснимый трепет, вдохновенный экстаз, веселую эйфорию, в конце концов; я счастлив, что ты как соленая вода вытолкнула меня из этого "дна" человеческой смиренности и безучастности к иному миру - гражданскому-неуловимому и полузабытому.
Нет, ты мне не нравишься - слово какое-то мещанское, я не восторгаюсь тобой - по-детски, я не люблю тебя, потому что не знаю, что такое любовь (я никогда никому не говорил этого слова в виде признания, не растратил своего, мертвым грузом лежащего, богатства). Мне просто хорошо с тобой. Спасибо, что ты есть (почти как Друнина)!
Ты знаешь, гдето год назад я пережил потерю, которая мне напоминает. Да, это не важно. Что-то у меня, Оля, ветер в голове: Ты знаешь, пиши мне, все равно о чем. Я наверна влюбился в твои чернила и почерк, конечно, на взаимность к моим каракулям надежду я не питал.
Ты фея, читаешь мне сказки с ядом намёка. Вот и я решил подбросить тебе кое-что.
Если верить летописи, первой христианкой на Руси оказалась великая княгиня Ольга, жена Игоря и мать прославленного воина Святослава. Имя Ольга - не христианское, а скандинавское, варяжское имя. У варягов оно звучало Хельга и значило "святая". Церковь признала святой эту лукавую, жестокую, но очень умную женщину.
и читай мои стихи.
В них весь я</i> (*далее витиеватая стрелочка вниз.
И крупным почерком вместо стихов другими чернилами написано -А.)
В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ - НЕТ ВРЕМЕНИ
:-))) Интересно, что такое "пьяное забвенье":)
И насколько почетно быть "редкостным экземпляром" неиссякаемого вдохновения:))) На слово "редкостный" у меня почему-то сразу выскакивает в качестве продолжения слово "мерзавец":))
Здравствуй, Оля!
Ты знаешь, я действительно не смог уснуть этой ночью (после переговоров с тобой). А ты?
А в четыре часа утра у нас была учебная тревога. И всё это выглядело смешно и гадко, даже, мерзко по-отношению к нашим с тобой сопереживаниям, пусть телефонным, но откровенным.
В голову пришла толстовская идея: никому не дано знать последствия своих поступков. А предугадать мы сможем? И мне пришлось прибегнуть к помощи ромашки. Я гадал, гадал и ничего не выгадал. Неизвестен итог нашей встречи. А впрочем, долой сентиментальность - удел жестоких и страстных людей, которые спасают безволие мыслей и чувств (временно) в "чувственной" гавани полузабвения, - Чушь! Я слушал твой голос, и мне казалось, что и раньше я был знаком с ним (но где?). Что-то у меня не клеится письмо. Говорить прямо слишком рано для такого поверхностного знакомства (цепи условности?)!) А пачкать зря листки мне стыдно. Да, не настроен я для писания. Видимо, не разобрался в самом себе как следует.
Твоё имя вязнет на губах, твой голос звенит в ушах, а в голове турбулентные, вихревые мысли. Черт знает что. Без совести душа вянет и угасает мое измельченное вдохновение.
Прости, но я чувствую потребность сделать тебе что-нибудь хорошее. Я лентяй и поэтому ... ты поймешь меня и не осудишь, что вырвал страницы из журнала - переписывать мне некогда да и совесть не страдает. Кроме меня ЭТО никому не нужно.
Завтра у нас полеты. Я иду "бай-бай"
Стихи пришлю.
Обещания выполню. Время!
........!?!
Олег.
Пока перепечатала, сто раз подумала: Господи, ну как человек с таким мусором в голове жил??? Вот мотает его:)
Вырванные из журнала страницы не сохранились. Очевидно, это были чьи-то стихи, которые ему было лень переписывать, правда что:)
Какие были у нас СОпереживания, я не представляю:)) Иногда кажется, что Олег тогда что-то употреблял, приходя в состояние измененного сознания, ей-богу:))
И, наконец, последнее из сохранившихся его писем, благо, коротенькое:)) Очевидно, начала наступать ясность, то ли я ему что-то написала, то ли Саша сказал - сейчас уже не упомнишь. Человек явно живет в своем мире, не совсем адекватном реальному:)
Здравствуй, Лушникова!
Взываю к тебе воплем юного строптивого несожаленья, возмущения против слепых обстоятельств и жестоких событий!
Я, сволочь! Ну, конечно! А разве могло быть иначе?
...Пришло 2-а письма от 16.06. Сашку не узнать, он даже со мной не поговорил, будто я не существую.
Но я так понял, что это не очередной твой "приземеленный наплыв", а ...
Всё. И это все из-за меня.
... И вот чужие (праведные) лица, родные лица (грешные) со мной
в кругу беседы ждут и ждут признанья,
глаза горят, в них жалоба и страх:
НЕ В СИЛАХ ПРАВЕДНЫМ ПОНЯТЬ МОИ МЕЧТАНЬЯ,
А ГРЕШНЫМ НАУЧИТЬ МЕНЯ
В СЛЕЗАХ.
(Т. Ан.)
Честь имею!
___
При чем тут был он? Неужели он так и остался с убеждением, что расстроил наши отношения с Сашей? Разве он мог быть важнее Саши?
Лето это было для меня очень тяжелым. Я не представляла, как можно жить без Саши. Но внутри было столько сомнений в самой себе, что ... Саша не сумел справиться. Ему ведь тоже было тяжело. А мне нужна была поддержка.
А тут ещё Олег со своими тараканами, к которым ведь я тогда отнеслась очень серьезно, пыталась разобраться, думала, человек мечется. Не помочь не могла:) И это была дополнительная нагрузка. Но ведь не она стала решающей...