Здравствуй, любимая моя!
В роте тишина сейчас такая, словно бы всё вымерло. Все на занятиях, кроме нас - шесть человек осталось, что в наряд заступает сегодня с отделения, лишь старый наряд, и больше никого. Думали, отдохнем хорошенько перед нарядом, так нет же - "озадачили": порядок наводили во всех кубриках, и сейчас любо-дорого посмотреть. Наверное, нигде нет такого порядка как в казарме (*в галочке сверх вписано "у нас" - А.) (с утра, правда). Потом, правда, и смотреть-то не на что - рота с занятий пришла, и всё сразу "на рога" поставила. Вот так бывает.

Не дадут спокойно письмо написать. Теперь уже умывальник "драили". Ещё минут сорок прошло.
С Игорем уже помирились. Ещё в тот же вечер. Просто улыбнулись друг другу и всё простили.
Да, я не видел почти Москву и почти совсем не знаю, какая она. Оля, милая, я всё очень хорошо понимаю, что расстаться тебе с ней очень будет трудно, но что же сделаешь? Мы будем приезжать к ней в гости, я не собираюсь отнимать её у тебя, пойми. И когда ты покинешь её, мне тоже будет грустно.
"... Где необузданный Арбат
Шумит толпой людей,
Где ты, любимая, не спишь -
России колыбель".
Вот. Не знаю, к чему это? Просто так.
А по Союзу мы ещё поездим вдоволь. Скажешь ещё когда-нибудь: "Послушайте, Алек-р Анат-ч, не пора ли Вам крупные звезды на погоны получить и осесть спокойно где-нибудь от дома близко?" Шучу, правда, но ведь и в самом деле может быть такое, что за каких-нибудь лет пять такое же количество мест сменяешь. Это очень хорошо, но как подумаешь о всех этих переездах-перевозках, кучами вещей - кошмар! Можно, правда, облегчить это дело - в палатке жить, но... А что, было бы неплохо - свернул, сунул под мышку, в новом месте развернул где-нибудь "в строго отведенном месте" - и живи в свое удовольствие.
О-ох, намаешься ты ещё с поездками, вот увидишь.
Не торопись относить свои будущие парашютные прыжки к нереальности. Ты ещё как попрыгаешь! Буду брать тебя с собой, и вместе прыгнем. Только с одним условием: ты "выйдешь" впереди меня, чтобы я смог тебя подтолкнуть.
А Вовка, с которым мы вместе в отпуск ехали, как раз и почтальон. Онилов Владимир Иванович. Отец его - хороший друг Димки (*брата - А.). Мы там у него, кстати, и познакомились перед поступлением сюда. Разговорились, и оказалось, что мы лет до 4-х вместе росли, больше того, его бабушка и моя - дальние родичи. Вот так. Только они потом уехали сначала в Феодосию (кстати, отец у него тоже военный - морской офицер, капитан III ранга, по-нашему, майор), потом Днепропетровск, Ворошиловоград, Волгоград, Саратов, и наконец - Петропавловск-Камчатский (вот тебе и "попутешествовать по Союзу"). Там они и живут сейчас.
Закурить хотел просто так. Хотел попробовать, что же все-таки осталось от той привычки.
Плохое настроение зависит от разных причин - или двойку получу ("тьфу" три раза) или от тебя ничего нет долго, а то и просто от совсем мелочей. Как когда. И зависит ещё от степени хорошего настроения перед этим.
Рост какой? Я уже и не помню точно сейчас, какой. 6 января ВЛК будет (врачебно-летная комиссия), посмотрю.
А как я могу побыстрее повзрослеть? Как говорят, "всему свое время", "каждому овощу..."
Оля, как сессия? Ты уж смотри, старайся всё сдать. И не "вали" зачеты. Всё равно ведь пересдавать придется - его же и тому же учителю. (*далее следует стрелочка от следующего предложения к слову "учителю") Это потому, что ты институт школой называешь. Смешно. Назвать бы наш СВВАУЛ школой. С военным уклоном. Ха-ха. (*смайлики тогда ещё не придумали - А.)
Аж самому смешно стало - представил себе, как мы вместо развода на линейку строимся. И как наш генерал-майор (нач. училища) - на самом деле - преподаватель рисования. Вот это было бы да!
Оля, отпусти меня, пожалуйста, я пойду парадку поглажу? Ведь вечер завтра...
Премного Вам благодарен,
мадемуазель Лушникова.
Целую тебя, любимая.
Саша.
25.12.
* Саша ещё не знал, что один из его соротников Олег приедет ко мне в Москву, перед этим будет звонить мне. Вся рота Саши видела нашу переписку - письма читал и писал он на сампо - самоподготовке, где вся рота сидит. А я письма писала ему на больших листах в клеточку из тетрадок по 98 копеек, формата А4, мелким убористым почерком, чтобы побольше влезло, причем две клеточки подряд, потом клеточка пробела, потом опять две клеточки, третью пропускала. По 2-3 листа исписывала. Они голову ломали, что можно писать. И этот Олег, поэт, стихи писал под акмеистов, сказал Саше: "Я хочу про вас с Ольгой поэму написать. Дай мне её письма почитать." И Саша, добрая душа, дал. Не было в моих письмах ничего интимного, очень уж личного, что для двоих, - отношения у нас были целомудренные. Роман в письмах:) Мы после знакомства год не виделись. Но всё равно мне было неприятно, что другой читал. Саше ведь писала. Не в жж:)) Но что сделаешь, дал и дал. А Олег потом мне говорил: "Мне стало завидно, что всё это - только Саше, мне тоже захотелось."
Но об этой истории позже расскажу. Там такой спектакль со мной разыграли:)) Но я была Станиславским:)))
Саша не знал ещё, что, хотя я не стану его женой, все равно откажусь от Москвы, поезжу по гарнизонам, познаю переезды с кучей коробок, но все-таки вернусь сюда. В одном из писем со своего 3 курса он писал мне: "Выбирай, куда мы поедем после выпуска - ГДР, ЧССР, Венгрия, Кушка или Озинки, но тут очень жарко." Не знаю, куда поехал он, а я оказалась в Кушке. И лишь потом в ГДР.
Саша не знал ещё, что на парашюте я так и не спрыгну. Правда, решусь полететь на параплане с горы в Красной поляне.
Только сейчас, прочитав это письмо, подумала - какой же он хороший. Надежный. Как любил. Взрослым взглядом видишь иначе. Т.е., я его и тогда таким видела и любила. Но сейчас особенно остро чувствую его отношение и человеческие качества.
Не судьба. Со слезами, но...
И никто из нас не знал, что вместе мы не будем.
В роте тишина сейчас такая, словно бы всё вымерло. Все на занятиях, кроме нас - шесть человек осталось, что в наряд заступает сегодня с отделения, лишь старый наряд, и больше никого. Думали, отдохнем хорошенько перед нарядом, так нет же - "озадачили": порядок наводили во всех кубриках, и сейчас любо-дорого посмотреть. Наверное, нигде нет такого порядка как в казарме (*в галочке сверх вписано "у нас" - А.) (с утра, правда). Потом, правда, и смотреть-то не на что - рота с занятий пришла, и всё сразу "на рога" поставила. Вот так бывает.
Не дадут спокойно письмо написать. Теперь уже умывальник "драили". Ещё минут сорок прошло.
С Игорем уже помирились. Ещё в тот же вечер. Просто улыбнулись друг другу и всё простили.
Да, я не видел почти Москву и почти совсем не знаю, какая она. Оля, милая, я всё очень хорошо понимаю, что расстаться тебе с ней очень будет трудно, но что же сделаешь? Мы будем приезжать к ней в гости, я не собираюсь отнимать её у тебя, пойми. И когда ты покинешь её, мне тоже будет грустно.
"... Где необузданный Арбат
Шумит толпой людей,
Где ты, любимая, не спишь -
России колыбель".
Вот. Не знаю, к чему это? Просто так.
А по Союзу мы ещё поездим вдоволь. Скажешь ещё когда-нибудь: "Послушайте, Алек-р Анат-ч, не пора ли Вам крупные звезды на погоны получить и осесть спокойно где-нибудь от дома близко?" Шучу, правда, но ведь и в самом деле может быть такое, что за каких-нибудь лет пять такое же количество мест сменяешь. Это очень хорошо, но как подумаешь о всех этих переездах-перевозках, кучами вещей - кошмар! Можно, правда, облегчить это дело - в палатке жить, но... А что, было бы неплохо - свернул, сунул под мышку, в новом месте развернул где-нибудь "в строго отведенном месте" - и живи в свое удовольствие.
О-ох, намаешься ты ещё с поездками, вот увидишь.
Не торопись относить свои будущие парашютные прыжки к нереальности. Ты ещё как попрыгаешь! Буду брать тебя с собой, и вместе прыгнем. Только с одним условием: ты "выйдешь" впереди меня, чтобы я смог тебя подтолкнуть.
А Вовка, с которым мы вместе в отпуск ехали, как раз и почтальон. Онилов Владимир Иванович. Отец его - хороший друг Димки (*брата - А.). Мы там у него, кстати, и познакомились перед поступлением сюда. Разговорились, и оказалось, что мы лет до 4-х вместе росли, больше того, его бабушка и моя - дальние родичи. Вот так. Только они потом уехали сначала в Феодосию (кстати, отец у него тоже военный - морской офицер, капитан III ранга, по-нашему, майор), потом Днепропетровск, Ворошиловоград, Волгоград, Саратов, и наконец - Петропавловск-Камчатский (вот тебе и "попутешествовать по Союзу"). Там они и живут сейчас.
Закурить хотел просто так. Хотел попробовать, что же все-таки осталось от той привычки.
Плохое настроение зависит от разных причин - или двойку получу ("тьфу" три раза) или от тебя ничего нет долго, а то и просто от совсем мелочей. Как когда. И зависит ещё от степени хорошего настроения перед этим.
Рост какой? Я уже и не помню точно сейчас, какой. 6 января ВЛК будет (врачебно-летная комиссия), посмотрю.
А как я могу побыстрее повзрослеть? Как говорят, "всему свое время", "каждому овощу..."
Оля, как сессия? Ты уж смотри, старайся всё сдать. И не "вали" зачеты. Всё равно ведь пересдавать придется - его же и тому же учителю. (*далее следует стрелочка от следующего предложения к слову "учителю") Это потому, что ты институт школой называешь. Смешно. Назвать бы наш СВВАУЛ школой. С военным уклоном. Ха-ха. (*смайлики тогда ещё не придумали - А.)
Аж самому смешно стало - представил себе, как мы вместо развода на линейку строимся. И как наш генерал-майор (нач. училища) - на самом деле - преподаватель рисования. Вот это было бы да!
Оля, отпусти меня, пожалуйста, я пойду парадку поглажу? Ведь вечер завтра...
Премного Вам благодарен,
мадемуазель Лушникова.
Целую тебя, любимая.
Саша.
25.12.
* Саша ещё не знал, что один из его соротников Олег приедет ко мне в Москву, перед этим будет звонить мне. Вся рота Саши видела нашу переписку - письма читал и писал он на сампо - самоподготовке, где вся рота сидит. А я письма писала ему на больших листах в клеточку из тетрадок по 98 копеек, формата А4, мелким убористым почерком, чтобы побольше влезло, причем две клеточки подряд, потом клеточка пробела, потом опять две клеточки, третью пропускала. По 2-3 листа исписывала. Они голову ломали, что можно писать. И этот Олег, поэт, стихи писал под акмеистов, сказал Саше: "Я хочу про вас с Ольгой поэму написать. Дай мне её письма почитать." И Саша, добрая душа, дал. Не было в моих письмах ничего интимного, очень уж личного, что для двоих, - отношения у нас были целомудренные. Роман в письмах:) Мы после знакомства год не виделись. Но всё равно мне было неприятно, что другой читал. Саше ведь писала. Не в жж:)) Но что сделаешь, дал и дал. А Олег потом мне говорил: "Мне стало завидно, что всё это - только Саше, мне тоже захотелось."
Но об этой истории позже расскажу. Там такой спектакль со мной разыграли:)) Но я была Станиславским:)))
Саша не знал ещё, что, хотя я не стану его женой, все равно откажусь от Москвы, поезжу по гарнизонам, познаю переезды с кучей коробок, но все-таки вернусь сюда. В одном из писем со своего 3 курса он писал мне: "Выбирай, куда мы поедем после выпуска - ГДР, ЧССР, Венгрия, Кушка или Озинки, но тут очень жарко." Не знаю, куда поехал он, а я оказалась в Кушке. И лишь потом в ГДР.
Саша не знал ещё, что на парашюте я так и не спрыгну. Правда, решусь полететь на параплане с горы в Красной поляне.
Только сейчас, прочитав это письмо, подумала - какой же он хороший. Надежный. Как любил. Взрослым взглядом видишь иначе. Т.е., я его и тогда таким видела и любила. Но сейчас особенно остро чувствую его отношение и человеческие качества.
Не судьба. Со слезами, но...
И никто из нас не знал, что вместе мы не будем.