Поскольку несколько человек спрашивали у меня этот текст (он на сайте Евразии не открывается почему-то), то решила запостить его тут. Мне уже высказывали замечания по поводу этого текста, здесь он в первозданном виде, без правок, с небольшим количеством ненормативной лексики (для демонстрации душевного состояния героя, пришедшего к нервному срыву), но если будет желание высказаться, с интересом прочитаю все пожелания.
Поскольку текст большой и в один пост не помещается, разделю текст на части.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Ирина Петровна, мать, 60-65 лет, учительница на пенсии
Алексей, старший сын, 40 лет, школьный учитель физкультуры
Лорина, средняя дочь, 35 лет, секретарша в небольшой компании
Сергей, 30 лет, муж Лорины
Таисия, младшая дочь, 30 лет
Девушка, 25-30 лет
Светлана, 38 лет
Катя, внучка, 5 лет
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Большая комната, заставленная вещами. У одной стены стоят книжные шкафы, плотно заполненные книгами, энциклопедиями.
В углу стоит детская кроватка, на столе навалены бумаги, стоит кружка с чаем, лежат сушки.
Катя на полу пытается построить башню из кубиков, они рассыпаются, она собирает снова, но постепенно теряет к этому занятию интерес.
Лорина разговаривает по телефону.
ЛОРИНА. Да. Мы с моим пошли вчера в баню, нас Маринка с Володей позвали, мама осталась с Катькой, хотя бы чуть отдохнуть, но по ходу, мне это не светит в принципе с таким козлом. Мамина подруга сразу после свадьбы смотрела видео, как мы к свадьбе готовимся, сказала, что он ходит и рассматривает квартиру так, словно приобретает её, будто бы ему очень нравится, что он из Тюмени вырвался и в Москву перебрался. Помнишь, я тебе говорила, как он на свадьбе к моей свидетельнице клеился? Я думала, он так шутит, а нифига. Он теперь за каждой юбкой носится. Вчера в бане мы все вышли из парилки, а там стоит такая большая бочка с водой. Он и залез с Маринкой в эту бочку – прикинь, оба голые! – и смеются там, плещутся. Я не выдержала, выскочила из бани, домой поехала, а он вернулся и хоть бы прощения попросил, сволочь такая.
Плачет.
Катя подходит к матери, пытается её обнять.
Лорина отталкивает её.
ЛОРИНА. Катя, уйди, не мешай маме разговаривать, я и так с тобой целыми днями, могу я поговорить по телефону?
Успокаивается, продолжает говорить в трубку. Катя вздыхает, отходит, берет в руки куклу, отрбасывает в сторону, берет кубики и начинает строить стену.
ЛОРИНА. Ещё и орет на меня, что я много денег трачу. Тут недавно получила эмэмэску на телефон, написано, что подарок от кого-то. Ну я и открыла – какая-то картинка с паровозом и текст не разбери про что, а денег 500 рублей сняли. Говорю ему: Серёж, пополни мне счет, у меня пусто, так он разорался как ненормальный. Катька зашла в комнату, полезла его обнимать, так он и на неё заорал, как толкнет её в коридор, дверь захлопнул и попал ей по ноге, у неё такой синяк теперь, она так ревела, что ужас.
Катя бросает кубики, подходит к матери и начинает дергать её за руку.
КАТЯ. Мама, у меня ничего не получается, помоги мне.
ЛОРИНА. Катя, я занята, иди включи телевизор, посмотри «Дом-2».
Девочка вздыхает, уходит.
ЛОРИНА (в телефон). Почему это ей рано такие передачи смотреть? Да она всё равно нифига не понимает, какая разница, мультики или «Дом-2». Ей нравится. И ладно. Мне уже надоело её развлекать, как будто мне делать нечего. Мать вон требует, чтобы я все-таки окончила институт, а мне эти юридические словечки противно видеть, не то, чтобы запоминать. Меня устраивает работа секретаршей: думать не надо, исполняй, что сказано, начальник у меня хороший, спокойный, не пристает, грамматические ошибки просит исправить вежливо, отпроситься всегда можно. Ну что деньги невеликие, так что? Зато я не напрягаюсь совсем.
Катя заходит в комнату.
Плачет.
КАТЯ. Мама, там всё кончилось. Я есть хочу. Я пить хочу. Пойдем на кухню.
Лорина раздраженно вздыхает.
ЛОРИНА. Хорошо, сейчас закончу. (в трубку) Ладно, Катька есть хочет, потом поговорим.
Отключает телефон.
Выражение лица её меняется на грозное.
ЛОРИНА. Да сколько ж можно издеваться над матерью?! Что ж ты за сволочь такая, не даешь поговорить по телефону! Мать целый день на работе, потом по магазинам, устает, как собака, я что, не могу пообщаться с подругами?
Катя приседает, прикрывая голову руками.
КАТЯ. Мамочка, прости меня, пожалуйста, я больше так не буду!
ЛОРИНА. Щаз, не буду, как ты мне надоела уже со своими капризами!
Хватает Катю за плечо и толкает на пол.
Заходят Алексей и девушка.
АЛЕКСЕЙ. Эй, ты чего, с дуба рухнула, чего ты на девчонку напустилась? Ну, точно как мать. Она меня избила мокрым сапогом за то, что я провалился под лед. Тебе само мало перепадало, что ли?
Подходит к Кате, садится на корточки.
АЛЕКСЕЙ. Ну, и чё ревём? Давай прекращай своё мокрое дело. Не плачь, коза, а то мамой будешь. Иди лучше чаю попей. Знаешь, для чего нужны кишки? Чтобы когда пьешь горячий чай, попу не обжечь.
Смеется.
ЛОРИНА. Ладно, не твое дело, что ты лезешь: своих рожай и воспитывай.
Алексей встает, усмехается, обнимает девушку за талию, рука сползает на ягодицу. Уходят в другую комнату.
Лорина передразнивает походку девушки.
ЛОРИНА. Катя, садись за стол, возьми карандаши и порисуй что-нибудь.
КАТЯ. Я нарисую куклу, пусть папа купит мне такую.
ЛОРИНА. Хорошо, рисуй. Папа принесет денежку, мы с тобой пойдем в магазин и поищем такую, какую ты нарисуешь. Ты только большую не рисуй, чтобы денег хватило. Возьми сушки погрызи. В чашке чай, он остыл уже, ты не обожжешься. Скоро придет бабушка, принесет что-нибудь вкусненькое, может, сосиски твои любимые.
Заходит Ирина Петровна.
ИРИНА ПЕТРОВНА. Ты ребенка кормила?
ЛОРИНА. Она не просила есть, а я была занята, сейчас приготовлю.
КАТЯ. Бабушка, я хочу есть, ты купила сосиски?
ИРИНА ПЕТРОВНА. Что ты за мать, не понимаю. То мужика не могла найти, это ж надо, тащить аж из Тюмени и получить кобеля последнего, который за каждой юбкой волочится, как твой отец когда-то шлялся по бабам, откуда его только не выкидывали чужие мужья. Ладно, с мужиком ошиблась, ну так хоть матерью стань хорошей, ответственной. «Никто не принуждается к заключению брака, но всякий должен быть принужден подчиняться законам брака, раз он вступил в брак», – так ещё Маркс говорил. Вот и подчиняйся. Вышла замуж – терпи, живи ради детей. Сейчас, Катюша, деточка, бабушка тебя покормит. Лёшка скоро должен прийти, его тоже надо кормить.
ЛОРИНА. А он уже пришел. С какой-то девкой закрылся у себя в комнате, так что не заходи к нему.
ИРИНА ПЕТРОВНА. О, и этот в отца пошел, никак не угомонится. От жены ушел к Любке, от Любки решил вернуться к жене, благо, что Наташка его не приняла: год ждала и решила, что всё повторится, раз уж сорвался, - молодец, не то, что я, дура, всю жизнь вашего отца терпела, надо было раньше выгнать, да как вас троих было вытянуть в одиночку? «Если нравственным является только брак, основанный на любви, то он и остается таковым только пока любовь продолжает существовать», – Энгельс, даром, что еврей, умно сказал. Вот так любила отца, а он, дрянь поганая, по проституткам бегал, что ему дома не сиделось, трое детей наклепал и как с гуся вода, лишь бы из дому сбежать, вот я с ним намучилась, лучшие годы ему отдала. Лёшка вот тоже, как и ваш отец, припрется потом к бывшей жене и подарит книжку «Былое и думы»… Ага, лучше бы раньше думал, чтобы былое не надо было вспоминать-возвращать! Лёшка так сильно переживал, что Наташка его не приняла, вдруг выяснил, что любил, чем раньше думал, а теперь вообще по бабам пошел! Столько абортов от него девки понаделали, тоже на что надеялись? Глаза не видят, что ли, с кем в постель ложатся – это ж балбес.
ЛОРИНА. Мам, ну хватит, а? Ты ж сама воспитывала, чего теперь на нас бочку катить? Поздно уже, раньше надо было думать. Отцу по фигу всё было, он только в пьяном виде дневник спрашивал: сядет в кресле перед телевизором, ногу на ногу положит, тапком как начнет качать или пальцами подошвы почесывать – как вспомню, так вздрогну, еле отучила своего пятки почесывать, - и тут ему дневник подавай. Тьфу. И потом: почему это Лешка балбес? Мужик как мужик, не хуже, не лучше других. Раз бабы липнут да прощают, значит, есть за что: много ли мужиков нормальных для нас? То дурак, то импотент, то научный работник, блин, то маменькин сынок. Если не пьяница, так гей какой-нибудь, и ведь, блин, в геи такие классные мужики идут, прям обидно: и так мужиков не хватает, та тут ещё и такие экземпляры, посмотришь – им бы детей как раз плодить, так нет, от баб их воротит. Как нежный и понимающий – так обязательно гей оказывается. А ты говоришь, Тюмень, Тюмень… Да, Тюмень! Ну, бабник, так зато с ним не скучно. Ну, стукнет, зато мужик при мне, никуда от меня не денется: какая вторая дура иногороднего к себе возьмет? Она с ним лучше переспит, а жилплощадью с ним делиться не будет. А нам какая разница, ты же вон с отцом успела вовремя развестись – и от него отделалась, и он однушку получил, как помрет, мы туда и съедем, уж немного, видать, осталось – пьет как сивый мерин, совсем не к черту, вон, ноги опухли, еле ходит.
ИРИНА ПЕТРОВНА. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Но спасибо отцу, конечно, что при разводе уехал, а квартиру нам оставил. Это единственный его хороший поступок за жизнь. Всю жизнь жадиной был. Помню, поженились, пошли с ним в кино, стоим в буфете, я ему говорю: «Жор, а Жор, купи мне пирожное к чаю», а он и говорит: «Зачем? Дома же есть пирожные, ты ведь испекла эклеры вчера». Так и не купил, скупердяй поганый. Деньги есть, а сердца нет. Хотя, если верить фразе «Браком по любви мы называем брак, в котором состоятельный мужчина женится на красивой и богатой девушке», то можно сказать, что у нас был брак по любви. Эх, я любила его, конечно. Высокий, красивый, начитанный – девчонки мне завидовали. Бывало, придет к концу нашей тренировки, принесет лепешки да виноград, в Ташкенте виноград дешевый осенью, он особо и не тратился, а мы голодные после нагрузки: как накинемся, а он тут нам байки начинает рассказывать, он в центре внимания – как такого не полюбить? И что с ним жизнь сделала? Кто бы знал, что такая сволочь окажется. Всю жизнь мне испоганил. Разве что в Москву перевез, повезло с работой.
Берет из вазы яблоко, протягивает Кате.
Катя с удовольствием грызет яблоко.
ЛОРИНА. Ну, вот сама говоришь, что аппетит нельзя перебивать, а сама кормишь перед обедом. Положим, ты тоже не подарок. Загрызла отца претензиями. Думаешь, нам всем приятно было, когда ты скандалы устраивала: сидите оба за столом с гостями, пьете одинаково, а как гости за порог, так ты в него банками кидаться. Мы сидели в комнате с бабушкой и тряслись от ужаса, что вы друг друга поубиваете, думаешь, не страшно нам было?
ИРИНА ПЕТРОВНА. И ты мать ещё упрекаешь? Да ты всю жизнь меня ненавидишь, за что только, не пойму? Я на вас жизнь положила, работала, уроки брала на подработку, чтобы деньги были, и вот она, благодарность! По дому всё сама, отец гвоздя вбить не мог, лампочку вкрутить, спасибо, хоть не мешал мне делать то, что я хочу. Дала вам всем образование, у Лешки вон даже два высших, а никакой благодарности от вас, свиней, не дождешься! Вот уж воистину, как говорил Демокрит: «Воспитание детей - рискованное дело: в случае удачи последняя приобретена ценою большого труда и заботы, в случае же неудачи горе несравнимо ни с каким другим.»
ЛОРИНА, «Одной любви мало, и, любя своих детей, можно создавать из них дурных людей», – ты сама всю жизнь нам твердила эту фразу. Вечно ты фраз навыписываешь, бумажки расклеишь чуть не в туалете, и слова вроде умные говоришь, а всё как шелуха у тебя: сплюнул, и ничего не осталось.
Открывается дверь, выходит Алексей с девушкой.
На лице у Алексея ухмылка, девушка смущенно улыбается.
Девушка здоровается с Ириной Петровной.
ИРИНА ПЕТРОВНА. О, явление Христа народу. Хоть бы постыдилась приходить к мужику домой! Мужику 40 лет, у него ни кола, ни двора, живет с матерью, заработать на квартиру не может, семью создать толком не может: куда ты смотришь? Прийти, чтобы тебя тут отымели? Как тебя мать воспитывала?
У девушки округляются глаза, она молчит, ошарашено переводя взгляд то на Ирину Петровну, то на Алексея.
АЛЕКСЕЙ. Мам, успокойся, пожалуйста. Я сейчас провожу и вернусь, ты мне скажешь всё, что захочешь, но одному.
ИРИНА ПЕТРОВНА. А я и не волнуюсь. Я тут хозяйка и что, не могу слова сказать? Ты тут всяких проблядушек будешь водить в дом, где живет большая семья, ребенок, тебе вон и так прислали повестку из КВД, живем, как на пороховой бочке, истаскался по блядям, ещё и рот мне будешь затыкать?
АЛЕКСЕЙ. Блин, ну ты хотя бы Катю постеснялась, что ты при ребенке ругаешься? Ты же учительница!!
ИРИНА ПЕТРОВНА. А ты матери рот-то не затыкай. Вырастила на свою голову.
Поворачивается, уходит.
Алексей с девушкой тоже уходят.
ЛОРИНА. Катя, иди включи «2х2», посмотри мультики, нечего тебе взрослые разговоры слушать.
Подходит к окну, высматривает брата.
ЛОРИНА (устало опустив плечи). Господи, как хорошо, что у меня дочь, а не сын.
Заходит Таисия.
ТАИСИЯ. Привет. Что случилось-то? Подхожу к дому, у подъезда стоит Лешка с какой-то девушкой и натурально плачет, а девушка его обняла и по спине гладит. Что-то меня удержало подойти, Лешка меня не видел, а девушку я вижу в первый раз, мало ли что она подумает.
ЛОРИНА. Да, он тут пришел, закрылся в комнате, видать, сексом занимались, так мать ему, конечно, скандал устроила, так орала, как на отца когда-то. Мне тоже противно, конечно: они даже в ванну не зашли, хотя мне и спокойнее - надоело каждый раз за ним всё хлоркой мыть, я все боюсь, как бы Катька чего не подхватила. И мой таскается, тоже не пойми, что может притащить, а у Лешки уж точно что-то гадкое – пришло же письмо из кожвендиспансера с просьбой явиться на лечение, я подсмотрела на свет, что там написано, как чувствовала. Но все равно: мужик же, ему тоже надо как-то жизнь свою устраивать, не на улице же гулять да в кино, что он, домой не может привести телку свою? Мама как начала кричать, как на маленького, у девки его чуть глаза на пол не выпали, словно она впервые такое видит. Да и заложила она его, ляпнула про КВД-то. Одна надежда, он презерватив использует, элементы порядочности должен сохранить.
Таисия вздыхает.
ТАИСИЯ. Да, бедный Лешка. Он, конечно, во многом не прав. Но мне его жалко. Ты помнишь, каким он в детстве был многообещающим? Мама всегда любила его больше всех, все-таки первенец, да мальчик, мы с тобой у неё какого-то … другого сорта, девочки для битья, а Лешку она как завидит, так светится. И всё ему всегда позволяла, восхищалась тем, что он делал. Хотел музыкой заниматься – пожалуйста. Не хочет на пианино, хочет гитару – пожалуйста. Поет он неважно, конечно, но зато с таким юмором и удовольствием, что это всё окупается. Вспомни, как девчонки ему в рот смотрели.
ЛОРИНА. Да, точно. Помню, на втором курсе после зимнего лагеря подходит моя однокурсница, благо, что меня понесло поступать на Лешкину же специальность – как же, за старшим любимым братом, вижу, смотрит на меня как-то особенно: вроде, как на божество, и с какой-то злостью, что ли. И спрашивает: «Лор, ну что же ты молчала, что Лешка – твой брат?» А я опешила: «А зачем мне об этом рассказывать? Ну, брат и брат, чего мне, хвастаться, что ли?»
ТАИСИЯ. Так это он для нас с тобой брат и брат, а для них – Лёша!! Он же веселый был, и в КВН-ах институтских участвовал, и культоргом в лагеря ездил, и спортом занимался. Так втянулся, что после юрфака пошел в физкультурный, не для мамы, а для себя, хоть и на заочный, лишь бы любимым делом заниматься. Девчонк-юристки сохли по нему, он кумиром их был. Вот твоя однокурсница, видать, и подумала, что ты её с ним познакомишь по блату. А ты не знакомила никого, вот и решили, видимо, что ты из вредности или жадности этого не хочешь делать. Это ж для чужой, кто образ идеальный горазд создать, Лешка – принц на белом коне, а мы-то с тобой знаем, что он в быту не такой уж подарок. Хотя он сам тогда тоже иллюзии насчет себя питал: Наташку-то взял самую красивую в институте, она выше его, похожа на супермодель. Меня всегда удивляло, что при такой внешности и популярности она сама шила, прекрасно готовила, Лешка хвастался, что его срубило то, что она всегда встречала его дома словами: “Ты не голоден?”
ЛОРИНА. Да, дурак он, что ушел. Любка, конечно, была другая совсем, как Лешка сказал, теплая, в отличие от Наташки. Погрелся, погрелся, а без Наташки-то не смог. Все-таки секс-то перевесил, хотя Наташка не такая смешливая была, как Любка. Зато заебистая, наверняка, Лёшка просто так на баб никогда не западал. Наташка рассказывала, что часто по утрам выглядывала в окно, у неё же первый этаж, а под окном ящик из-под фруктов: подсматривали знающие люди, пока Наташка не сшила плотные шторы, как они с Лешкой кувыркались.
ТАИСИЯ. Да, кто знает, что бы было, роди Наташа ребенка тогда. Это ж надо, как врачи внематочную просмотрели: даже почистили матку, неужели не видно было, что нет там ничего, а у неё температура не спадает. Если бы Наташкина мать не пошла к главврачу, чтоб её ещё раз посмотрели, выходили бы? А после того, как трубу ей удалили, они уже боялась беременеть от Лешки. Да и у Любки выкидыш случился: словно не дает Бог Лешке детей.
ЛОРИНА. Да и к лучшему. Что он им может дать? Как Чехов говорил: «Медицина учит, что холостяки обыкновенно умирают сумасшедшими, женатые же умирают, не успев сойти с ума. Не следует мешать людям сходить с ума».
Вот Лешка и решил поскорее стать холостяком, сойдя с ума в браке, нормальный бы от Наташки не ушел, а судьба ему в холостячестве помогала всегда, будто хранила от семьи. Он вон гордится, что не сделал несчастными своих детей. Вспомни, отец что был, что его не было: сводил пару раз в цирк да в зоопарк – много ты от него хорошего помнишь?
ТАИСИЯ, По детству – нет. Помню только, что он мне сказки сочинял. Где-то у мамы сохранились листы с его текстами, написанными от руки: почерк у него крупный, округлый, чернила синие – даже зрительно помню. Но ты знаешь… Мне порой кажется, что он бы и рад нами заниматься, да мама ему не особо и давала. Всё боялась, что ему нельзя детей доверять, никуда нас и не пускала с ним особо, а уж когда он стал сильно выпивать, то и подавно. Хотя мне кажется, он бы не забыл нас нигде даже пьяным. Он же миролюбивый был. Помнишь, сосед дрался со своими, а наш выставит голову из своей комнаты, куда его мама отселила, пожелает спокойной ночи, и всё.
ЛОРИНА. Это да. Злым его было не назвать. Он (смеется), помнишь, когда наша Машка в туалет сходит, приходил и говорил бабушке: «Кошка сходила на двор, надо за ней убрать». Кстати, а ты не знаешь, почему он сам никогда не убирал?
ТАИСИЯ. Да поди теперь разбери: то ли ленился, то ли боялся инициативу проявить, мама ж вечно его ругала. Помню, он как-то мылся в ванной да пукнул, так мама и это отыграла: не успел он выйти, как она насмешливо его поддела. Он промолчал, а я вот теперь думаю: ведь это неприятно очень. Мало ли у кого газы скапливаются, и что теперь? Он же не за обеденным столом это сделал.
ЛОРИНА. Ну, не знаю, я тоже не люблю, когда мой Сережа храпит или пукает ночью. Уснуть невозможно. А храпит он чаще всего, когда выпивши. И так противно воняет, вечно сразу лапать начинает так, будто перед ним не жена, а шлюха какая-то, а уж как начнет рулады выдавать, так ужас, я и толкну его, но заснуть не успею, как он и на другом боку храпит. А уж если пернет, так и подавно. Зло разбирает: напьется, нажрется незнамо с кем и чего, а мне тут расхлебывать приходится.
ТАИСИЯ. А ты наушники с музыкой надевай, хотя бы храп не будешь слышать, спокойно уснешь.
ЛОРИНА. Ну вот ещё, чего это я под него буду подлаживаться? Пусть не пьет и домой приходит нормальный.
ТАИСИЯ. Так ты ж его словами исправить не можешь, зато будешь высыпаться. Да и может, ругайся ты на него меньше, он бы реже с друзьями задерживался. Думаешь, охота ему домой идти, где ты его встретишь со скалкой «ты всё печешь дорогая, ты все печешь?»
ЛОРИНА. Ладно, ты меня ещё поучи. Выйдешь вот замуж, посмотрю я на тебя такую умную.
ТАИСИЯ. Ты права, кто знает, как я поведу себя в замужестве, ещё выйти надо.
ЛОРИНА. О, Таська, а давай я тебе погадаю на книге перемен, задумай вопрос и кидай 3 монетки 6 раз.
Дает Таисии монетки, та послушно кидает.
Лорина открывает ноутбук, смотрит в экран.
Звонит телефон. Таисия берет трубку.
ТАИСИЯ. Да, привет, дорогой. Нормально, домой недавно пришла. Как ты? Успеваете развесить картины к открытию? Моя помощь нужна? А когда встретимся теперь? Хорошо.
Кладет трубку.
ЛОРИНА. Ну, слушай. 38 гексаграмма. Куй. Разлад.
В незначительных делах - счастье.
1. Раскаяние исчезнет. Когда утратишь коня, не гонись за ним: он и сам вернется.
Увидишь злого человека - хулы не будет.
2. Встретишься с господином в закоулке - хулы не будет.
3. Увидишь, что воз оттягивают вспять и его быка задерживают. У человека обрезаны волосы и нос. Не в твоей власти начало, но в твоей власти конец.
4. Разлад и одиночество. Если встретишь великого мужа и если связь с ним будет правдива, то - хотя это и опасное положение, хулы будет.
5. Раскаяние исчезнет. Этот твой сообщник прокусит кожу. Если выступишь - какая же может быть хула?
6. Разлад и одиночество. Увидишь свинью, покрытую грязью, увидишь, что бесы наполняют всю колесницу. Сперва натянешь лук против этого, а потом отложишь его в сторону. Если бы не разбойник, был бы брак. Если, выступая, встретишь дождь, то будет счастье.
ТАИСИЯ. И что это значит?
ЛОРИНА, Ох, да я ж разве китаянка, чтобы это всё понимать?
ТАИСИЯ. (смеется). А зачем гадаешь тогда?
ЛОРИНА, Ну, так, задуматься о высоком. У мамки вон висела где-то бумажка с очередным изречением: “Доставляет удовольствие только то, что не нужно. На земле нет ничего такого хорошего, что в своем первоисточнике не имело бы гадости». Вот и в книге перемен все перемешано, хорошее с гадостью, а уж что выбрать, сама разбирайся. Вот как тут поспоришь, что если встретишь великого мужа, что худа не будет? Конечно, если мужик хороший – чего горевать-то? А если тебе кожу прокусили, да ты выступила, защитилась, значит – ведь молодец? Вот, правда, если встретить человека без носа – прям и не знаю, к чему бы это? Я бы опешила да перепугалась, вполне себе хула. Или шестое: разлад и одиночество после того, как увидишь грязную свинью – это что? Откуда в Москве свиньи? (смеется). Тут дождь в помощь – хотя бы свинью отмоет, не иначе.
ТАИСИЯ. (смеется). Лорка, ну что у тебя в голове творится? Тут же так сказано образно, что каждый сам сможет трактовать по-своему. Это ж не предсказание вроде “ждет тебя червовый король или казенный дом”, тут внутри себя трактовку ищешь, это просто повод задуматься о том, что внутри тебя.
ЛОРИНА, Ладно, думай сама, я тебе подсказала, что будет, а ты сама разбирайся, чего это я голову буду ломать, как и что? Это ты там со своими творческими личностями общаешься, всё бы тебе подумать, помечтать, живешь, проблем настоящих не знаешь. Вы там рассуждаете о высоких материях, а посмотри на себя – ни кожи, ни рожи, ходишь все время в джинсах да замуж никак не выйдешь. Так и останешься бабой-бобылихой, богема. Время-то уходит, тебе ещё нужно успеть родить. Ещё лет 5, и всё – бабий век короткий. Тем более, среди художников небось и геев хватает, кто не пьяница. Если они ещё и по Чехову думают, что сказать женщине: «Я вас не люблю» - так же неделикатно, как сказать писателю: «Вы плохо пишете», то наверняка каждой на ушко шепчут заветные слова, особенно, натурщицам.
ТАИСИЯ. Лорик, вот сразу видно, что ты с ними близко не общалась, мыслишь какими-то жуткими штампами!
ЛОРИНА. Ага, ещё не хватало, я бы сейчас сидела, как ты, без мужа и только с умными рассуждениями о красоте.
ТАИСИЯ. Да там такие же люди, как везде, только более свободные. Я тебя даже переубеждать не хочу, думай, что считаешь нужным. Ты ведь тоже свободный человек. Как можно судить о человеке, тем более, о многих людях, по внешнему виду только, или чужими мыслями жить? Ведь чем больше ты думаешь о душе – своей или чужой, о том, что внутри происходит – тем интереснее жить, тем более многомерным оказывается мир, и нет никакой однозначности, понимаешь, насколько всё взаимосвязано, что ничего плохого без хорошего не бывает, нет худа без добра.
ЛОРИНА, О, вот и ты штампами заговорила (смеется). Мамкина инфекция в нас сидит – не вылечишь. Чеховское «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Надо быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически. Кто не может взять лаской, тот не возьмет и строгостью» я и под наркозом выдам, если спросят.
ТАИСИЯ. Да, если бы мама ещё могла увидеть, насколько для неё это мусор: она нахваталась умных фраз, всех учит, а счастья ей это не принесло, потому что даже не видит, как унижает близких, начиная с себя самой. Ты заметила, что когда её обнимаешь, она так сжимается, будто её сейчас наказывать будут? Она же и нас никогда не обнимала, вспомни. Разве что если выпьет с гостями, тогда может подойти, обнять и пьяным голосом сказать «мой цыпленок», ощущения ласки почему-то не было никогда, помнишь? Словно стеснялась нас обнимать в трезвом виде, будто нежность – это что-то запрещенное. Может, отцу этого и не хватало никогда, потому он и пошел свои путем, который привел его неизвестно куда?
В комнату заходит Ирина Петровна.
ИРИНА ПЕТРОВНА. Девочки, обед готов, пойдемте. Я легкую похлебку сварила да котлетки пожарила, купила в кулинарии. Лешка-то видно придет нескоро, опять, поди, на работе ночевать останется, непутёвый.
Лорина с Таисией переглянулись. Лорина позвала Катю.
Все ушли в кухню.
конец 1 действия