Здравствуй Оленька! Вот и прошел первый день разлуки с тобой, он был очень длинным и невеселым. С утра был в институте на военной кафедре, но не выдержал там и часа, на ум наука не шла, полистав немного учебник, бросил всё и ушел в Лефортовский парк. (*мой дом в Лефортовском парке - а.) Очень хотел тебя увидеть, но подойти так и не решился.
Вода на мгновение дарила бодрость и силу, но только на мгновение. Я представлял себе тебя, и волнующий поток воспоминаний обжигал память. Теперь, когда остаешся сам с собой один на один, всё представляется ярким и волнующим. Твой взгляд и улыбка, немного грустные, ускоряют поток воспоминаний о нескольких днях, счастливых и очень коротких как мгновение, но оставивших глубокий след в памяти. (*что за несколько дней, я не могу вспомнить - а.) Пять лет, почти каждый день я видел тебя, но ни разу не было того (тут слова сильно зачеркнуты - a.), что я чувствую сейчас. Телефонные разговоры поначалу редкие, а затем частые были желанными и необходимыми, всегда хотелось слушать тебя долго-долго и грустно было расставаться. Желание видеть тебя счастливой и радостной (снова густо зачеркнуто - a.) влечет меня к тебе, но что я могу сделать для этого? Твои неудачи и грусть для меня стали такими же близкими как и свои собственные.
В эти последние дни ты стала для меня близкой и дорогой, хотя совсем недавно я относился к тебе как (тут вставлено позже "бы" -а.) бы к родной любимой сестре. Как же быть сейчас и потом? Я прыгнул в пропасть, без всякого права на этот прыжок, не ведая даже о том, как может он кончится не только для меня, но и для тебя и других. Полет во тьме, остановиться, осмотреться, вернуться назад невозможно, память сильна и забыться не даст, отнимет покой и радость.
Пусть счастье мое призрачно и выдумано мною самим, но я был счастлив, когда мне удавалось подарить тебе крупицы радости и видеть твою улыбку.
Беспредельно будет счастлив тот, кто будет любить тебя и обладать твоей любовью.
Будь счаслива всю жизнь, и улыбайся ей!
А меня прости за вторжение и слабость.
8.08.Е.К.
Тем летом, после того, как Женя кормил меня клубникой в Измайловском парке, наших ребят отправили в подмосковную Кубинку на месяц на военные сборы: военная кафедра давала им звание лейтенантов, техников, обслуживающих самолеты.
Несмотря на то, что у некоторых ребят были девушки и даже жены (мы закончили 5-ый курс), как-то получилось, что провожать их "в армию" я пришла в гордом одиночестве: жила рядом с МЭИ, мне было несложно это сделать. Но ребят это почему-то поразило, хотя мне кажется, в этом не было ничего неожиданного:)
Даже понимая, что они совсем не в армии, я писала письма туда нескольким ребятам. Письма приходили быстро, за 2-3 дня. Когда они стали узнавать, что я пишу не одному адресату, то удивлялись, неприятно удивлялись, каждому хотелось знать, что письма он получает один.
Среди них не было ни одного, к кому бы я испытывала какие-то чувства, кроме дружеских, пусть и очень теплых.
Женя написал это письмо уже после возвращения из военных лагерей. Ему я тоже писала письма. Он даже хотел сбежать в самоволку: видимо, каждому настолько нужно внимание, что получая его, человек начинает фантазировать. Позвонил мне как-то тайком из автомата, прячась от офицера, сказал, что хочет вырваться и приехать ко мне, но я попросила его не делать глупостей.
По счастью, он видел, что пишу я не только ему, понял, что тут другое, не то чувство, которое он ждет от меня.
Раз уж достала пачку писем из прошлого, перепишу сюда ещё одно - от того самого Пети, который поступал в институт уже во второй раз и это был единственный шанс избежать армии, поэтому он дал зарок после поступление обрить наголо свои шикарные черные волосы. Его письмо я поначалу приняла за Женино, настолько похож почерк, наклоненный чуть влево, однако написано письмо очень убористо, экономно, в каждой клеточке страницы. Сохраняю его орфографию.
Здравствуй, Оля!
Большущее спасибо за письмо, совсем недавно я и не подозревал, что получать письма такая большая радость. Спасибо тебе за то, что ты не забыла нас в столь тяжелую и ответственную минуту, которая растянулась на две недели и будет тянуться ещё столького же, выполнение почетной обязанности. Это хорошо, что там, за двумя рядами колючей проволоки (снаружи) не забыли о нашем сосуществовании.
Живем мы неплохо в общем, хотя приходиться привыкать к вещам для нас не совсем обычным. Кормят очень сытно, каша, каша, каша... Первое и второе наливают из одного котла, сверху первое, а то, что на дне осело, то второе сразу не разбереш в каком бачке на столе что налито.
Зато есть солдатская столовая, где продают мягкие ватрушки, ещё теплые, а марципаны вкуснее, чем в институте. Но всё равно ни кошки, ни коты мне не сняться, а если посмотреть вниз и влево, то можно увидеть милого черного щенка, которого зовут Миша, но он на доске не катаеться, а лакает воду из миски.
С пальцами дело хуже обстоит, особенно по вечерам, когда воротничёк пришиваю иголка очень легко втыкается в пальцы, и с большим трудом в гимнастёрку.
Здесь нам оказали большое доверие, и чуть не с первых дней вооружили страшным оружием, или вернее орудием под кодовым именем "коса". И вот теперь мы с утра до вечера косим траву. Травы много, а нас мало. Техников много, а самолетов мало, им самим делать нечего, так что по окончании института мы получим две профессии: гражданскую и сельскохозяйственную, можно будет корову на балконе завести, в свете решения ... продовольственной программы.
За солнышко отдельное спасибо, нам можно не умываться и не стираться, а только вытираться и сушиться, вода с нас так и льется.
Зато с утра до вечера на свежем воздухе, да и образ жизни у нас более чем здоровый.
Ещё раз спасибо за письмо. Тебе большой привет от дяди Саши и Мишки Ромаша.
Досвидание.
16.07. Петя
PS. Если ты ещё не
Продолжение следует
Часть 1
Часть 2