Осень была в тот год теплая, сухая. Каждый вечер я звонила Женьке и мы подолгу разговаривали о совершенно разных вещах. Оба втянулись в это общение, словно не было прошедших лет после школы, ведь в школе мы тоже переговорили на разные темы и знали, понимали друг друга очень хорошо. Женя как-то с гордостью сказал, что перестал пить вечером водку и перешел на красное вино. Мне казалось это хорошим результатом:) Было дорого, что он решается на какие-то изменения в своей жизни.
А в выходные я вытягивала его куда-нибудь погулять, на ВДНХ или за город.
Когда-то после школы мы несколько раз ездили с ним в подмосковные усадьбы. Однажды в Загорск. Я взяла с собой бутерброды и яблоки, протаскала в сумке, потом мы шли через какое-то поле по простой дороге - каким ветром нас туда занесло, сейчас уже не упомнишь, я спросила, не голоден ли он - мне надоело таскать еду, сумка уже оттягивала плечо. И мы сели с ним в траве, которая росла вперемешку с луговыми травами, развернули бутерброды, почти молча ели их, уже порядочно устав, ибо встали рано. Вокруг никого не было, стояла загородная тишина со стрекотом кузнечиков и чириканием птиц, было как-то удивительно покойно и хорошо. Из всей поездки в памяти остался почему-то только этот тихий умиротворенный кусочек.
В другой раз мы были в какой-то усадьбе, видимо, писателя или поэта, я снова носила в сумке еду, мы спускались от главного здания усадьбы по длинной лестнице вниз, и было тогда ощущение отчуждения, и было ясное чувство, что мы никогда не будем вместе. И тоже память удержала только это мгновение - что за усадьба, как мы туда ехали - не помню.
Вот той осенью я вспомнила традицию наших поездок и стала предлагать Женьке куда-нибудь выезжать.
Он как-то сказал, что в будние дни ему легче удерживаться от выпивки, потому что он занят на работе, а вечерами мы с ним говорим по телефону. Видимо, это давало ему ощущение нужности, востребованности.
В выходные ему приходилось тяжелее. Он оставался совсем один наедине со своими мыслями и чувствами.
Поэтому эти поездки были нужны ему.
И мне.
Чем больше души вложено в человека, тем дороже он тебе становится. С частью твоей души-то - конечно:) Жалко своё оставлять, поди:))
У Женьки была машина, так что уже не надо было заморачиваться поездками на электричках. Иногда мы ездили на ВДНХ или в Коломенское.
А в тот раз поехали в усадьбу Фета. На второй машине ехала его сестра Таня. Женька пропустил её машину вперед, с улыбкой сказав: "Послушай, она сейчас мимо проедет - она всегда с таким грохотом ездит". Из Таниной машины неслась громкая музыка. Девушен за рулем тогда было ещё не очень много, машина у неё была какая-то хорошая, и Женька рассказывал, что к Тане иногда пристают какие-то бандиты: она всегда как-то решала эту проблему, бесстрашная девушка, хоть и блондинка:) Наверно, потому что натуральная:)
Я напекла пирожков, приготовила термос с чаем: Женька любил мой чай - с травками, ягодами, медом. Он большой любитель бани, и когда они с моим мужем ходили вместе в баню и пили чай, мною приготовленный, Женя всегда его хвалил. А муж одновременно гордился, что именно у него такая жена, и - мне так говорил - жалел Женьку, что тот не смог стать моим мужем. Муж к Женьке всегда хорошо относился. Да и невозможно было к нему относиться плохо.
Женька был в драном свитере, который его сестра Таня уже выбрасывала:) Но Женька спас его: он привязывался к вещам, хотя достаток позволял ему покупать новые. И очень гордился этим своим свитером и своей преданностью ему:)
Мы вышли из машин, бесцельно походили по территории усадьбы, затем отъехали в небольшой лесок с опушкой.
Женя вытащил кастрюлю с замаринованным шашлыком. Достал мячик, попытался погонять его с моим Женькой, но тот всегда был не очень расположен к спорту.
Только начали разжигать костер, как пошел дождик. Не так, чтобы сильный, но небо затянуло. Смысла жарить шашлыки не было.
Мы съели пирожки, запили чаем и поехали домой.
Мне кажется, и Женьке моему нравились эти поездки. Атмосфера была очень теплой, доверительной, светлой.
Мама, видя все это, как-то спросила: "А как Володя относится к тому, что вы с Женей уезжаете?"
"Да никак, ему по фигу," - ответила я.
"По фигу" было любимым выражением мужа.
Потом уже я сама у него как-то спросила: "А ты не боялся, что я тебе изменяю?"
"Нет, - ответил муж. - Я бы почувствовал. Я знал, что между вами ничего нет."
Общение с Женей мне было нужно ничуть не меньше, чем ему. Даже будучи замужем, я не чувствовала себя ни любимой, ни значимой. Скорее, рабочей лошадкой, обслугой.
А Женя относился ко мне как-то очень бережно.
Мне это было дорого осознавать.
Спустя время, когда всё закончилось, он мне сказал:
- Спасибо тебе, ты помогла мне остаться человеком.
