В конце разговора я все-таки уточнила, а кто это Коля?
- Как кто - сын.
- Подожди минуточку, сына зовут Кирилл, разве нет?
- Ты знаешь, он на Кирилла никак не откликался. Поэтому я начала пробовать разные имена. Он ни какие не откликался. А на Колю откликнулся. Так что теперь он Коля.
- Но ты уже его зарегистрировала Кириллом.
- Ну и что. Пошла и перерегистрировала. Это стоит всего 3 рубля. Мне выдали свидетельство. Он теперь Николай Владимирович.
Я не стала ей говорить, что в первый месяц дети вообще слышат только резкие звуки, они не откликаются ни какие имена в принципе. Коля так Коля.
Забегая вперед, скажу, что недавно выяснилось, что её сына зовут уже Максим Андреевич.
Рите очень хотелось, чтобы я приезжала чаще. Ей было тяжеловато одной, и физически, и материально. А я приезжала не с пустыми руками, привозила детские вещи и что-то из продуктов - немного, потому что у самой было не густо, но все же. Кроме того, к тому времени, судя по всему, у неё не осталось близких подруг. А ей, как любой молодой мамочке, уставшей от быта, постоянного уа-уа, необходимости полностью принадлежать ребенку, от нехватки внимания к самой себе, хотелось пообщаться.
Поскольку у моей мамы на первом месте всегда была работа, на втором - друзья, а семья была на третьем, и мы с братом не чувствовали себя любимыми, я решила для себя, что моя семья и мой сын будут у меня на первом и мой сын будет чувствовать себя любимым.
Поэтому уделять внимание Рите и её сыну в ущерб собственному я не хотела.
Я до сих пор помню тот момент, когда она удерживала меня у телефона часа два, как мой сын слонялся вокруг меня, как я говорила Рите, что надо заканчивать разговор, как она его продолжала, как я, наконец, положила трубку, Женька мой обрадовался, но, услышав прозвеневший тут же звонок, заплакал. И свои чувства после этого...
Это неуважение к моим интересам, которое тогда я не формулировала подобным образом, вызывало глухое раздражение. Каждый раз, когда Рита звонила, я начинала дергаться. Стала бояться брать трубку, потому что не знала, кто звонит. Разговоры она вела таким образом, что обидеться, рассердиться на неё было невозможно. Однако эта милость отвращала. Было ощущение, что ты - марионетка и она ведет тебя, как куклу, туда, куда нужно.