Всё вышеописанное происходило в начале лета. Вскоре после разговора Женя отправился в отпуск на Ахтубу. Эти поездки стали уже традиционными: давние друзья, несколько семей, на своих машинах ехали под Астрахань, устанавливали на берегу реки палатки и жили первобытной жизнью - ловили чуть ли не руками осетров, которые были так глупы и ленивы, что даже с мелководья не трудились спастись и отдавали черную икру вместе с жизнью, готовили на костре, спали в мешках, умывались в реке. Женькина Таня, видимо, не была потомком цыган, как предполагала "арийка" Галя, потому что поехать с Женей отказалась, сказала, что не выносит походного стиля жизни, не хочет спать в мешках и мыть речным песком подкопченные костром жирные котелки. Женя поехал один, предвкушая, что по возвращении они с Таней, наконец, оформят отношения, она обещала ему развестись с мужем официально и выйти за него замуж.
Рита, успокоенная моим рассказом о выполненном задании, тему Жени активно не затрагивала, видимо, давая ему время переварить информацию, привыкнуть к ощущению собственной значимости в её глазах и разлюбить Таню.
У меня своих забот хватало, я поставила на этой истории точку и занималась семейными делами.
Тем временем наступила осень и мой день рождения.
Это был первый мой день рождения после длительного отсутствия в Москве по причине разъездов по гарнизонам.
По этому поводу пригласила довольно разношерстную компанию - подруг по институту Иру и Марину, соседку Иру, с которой мы дружим с 7 лет, соседку Лену с маленькой дочкой, и одноклассников - Риту, Женю, Дюшу, Лену, Вовку Ш. с женой Галей, живших в моем подъезде. Почти все были в курсе друг про друга, знали, что у меня есть другие друзья, смешивать их я не боялась.
Рита с Леной были обе не замужем, при этом Лена Риту сильно недолюбливала. Ленкин вес уже приближался к 130, Рита же выглядела очень хорошо: детская привычка к ваннам из молока перешла в привычку заботиться о себе и своей внешности, а любая забота имеет результат. На Ленкиной же внешности уже начала сказываться привычка употреблять алкоголь в больших количествах без закуски.
Впрочем, Рите было как раз безразлично Ленкино отношение к ней, вряд ли она его чувствовала. А Ленке мало было переживать, она довольно часто предпочитала свои чувства выражать действием.
В то время, подобно большинству подруг, я пересказывала события личной жизни одних знакомых другим, не предполагая, что эти знания могут побуждать других к вредоносным действиям. Лена с Ритой после школы не общались и не виделись, я была таким объединяющим звеном и не думала, что мои перекрестные рассказы могут нанести кому-то вред. Рита куда больше была поглощена своей жизнью, чужие её интересовали только в качестве поучительных примеров: на чужих ошибках учиться проще. Собственно, с такой поучительной целью я и продолжаю рассказывать разные истории про людей, разве что с опусканием подробностей, которые могут конкретизировать знакомых и нанести им возможный вред. Кому надо - возьмут из информации необходимое для их собственной жизни.
Лена же, выслушивая мои рассказы про Ритиных ухажеров и аборты, не имея ни того, ни другого по причине излишней полноты и невозможности забеременеть даже при наличии партнера (у неё было ожирение внутренних органов, не позволяющее беременеть), видимо, завидовала Рите. А я этой зависти не замечала, не чувствовала, не осознавала до тех пор, пока Ленка мне не рассказала, что будучи в подпитии, решила высказать Рите, как она не права.
Надо сказать, Рита за эти годы переменила столько квартир, что разыскать её координаты было достаточно сложно. Но когда человек хочет, преград нет.
Ленка не поленилась позвонить в платную справочную, дала координаты Риты и получила порядка полутора десятков телефонов-адресов однофамилиц Риты, как-то определив, по какому именно находится сама Рита.
Лена позвонила ей и стала ей выговаривать, что та неразборчива в связях.
Рита удивилась её осведомленности, ведь Лена не представилась: разумеется, подставляться напрямую она не хотела, а опыт таких вот инкогнито-сплетен у неё уже был приличный, она и меня не раз просила кому-то позвонить и что-то сказать, мне же всегда составляло немалого труда отказывать ей - ложное чувство товарищества дважды заставляло меня согласиться, за что стыдно было впоследствии очень долго.
Тем не менее, Лена сказала, что дружит со мной и всю информацию почерпнула от меня. Так что и о разговоре том я узнала ещё и от Риты: она позвонила и поинтересовалась, что это было. Ленку я не выдала, мямлила что-то невнятное про свою не очень умную однокурсницу, но Рите не столько нужно было объяснение: она просто передала мне по эстафете Ленкино раздражение, потому что переживали уже не только Лена и Рита, но и я. Круг информации замкнулся. Я получила весьма болезненный, но хороший урок: чужие тайны надо хранить куда более тщательно, чем свои собственные.
Четкое следование внутренним принципам вырабатывалось у меня долго: послушание, воспитанное мамой, - далеко не всегда качество, полезное в жизни, им успешно пользуются манипуляторы, поэтому надо уметь отказывать даже дорогим людям, желающим обладать тобой, информацией и властью над другими посредством тебя.
От Ленкиного рассказа я была в шоке, представила Ритино состояние, на вопрос "зачем она это сделала?" Лена внятного ответа не дала. А я поняла, что рассказывать ей про других больше ничего не буду. Одно дело делиться новостями общих знакомых, которые я за сплетни не почитала, совсем другое - даже невольно подставлять людей.
***
Рита поинтересовалась, будет ли Женя, порадовалась, что её планы идут намеченным ходом. Затем спросила, не обижусь ли я, если она подарит мне на день рождения французский крем, чуть начатый, ибо она купила его себе (они тогда только начали появляться в продаже и были довольно дороги), но ей он не подошел - ложится пленкой на лицо и блестит.
Ответила, что не обижусь - не заставлять же Риту тратиться на подарок: мне было все равно - ждала людей, а не подарки, ворчать, что она дарит мне по принципу "на тебе божее, что мне не гожее" не собиралась.
Забегая вперед, скажу, что тот дорогой французский крем и мне не подошел: в итоге я его использовала как крем для рук, ощущая себя богатой королевой (в то время я работала уборщицей).
Лена вела себя тихо, не задевая Риту: видимо, выплеснула излишки желчи в телефонном разговоре, знала, что я не выдала её Рите и подставляться не хотела.
Вместо Вовки Ш. пришла его жена Галя, хотя приглашен был он, ведь увидеться с одноклассниками лишний раз всегда приятно. Однако то ли она его не допускала до свободного общения, то ли ей самой потусоваться хотелось, тем не менее она оставила его с двумя детьми дома.
Женька принес мне в подарок круглую жестяную банку с голландским печеньем, с улыбкой пояснив, что Галя в подобных банках по съедании содержимого хранит нитки для шитья. Я поулыбалась, потому что не шью: мне всегда нравится, когда подарок преподносится с неким подтекстом.
Поскольку мне было понятно, что Женя на Ритины уловки ловиться не хочет, но испытывала чувство вины за вредительство её планам, ко всему помнила, что Дюша давно ею интересуется, имея какие-то очень сложные отношения с женой - у них обоих были увлечения на стороне, бурные сцены, хотя сына Петьку Дюша очень любил, занимался с ним много, приучал к спорту (он был лыжником-разрядником), а Рита - хозяйка хорошая, человек неглупый, и жизнь ей надо устраивать, пригласила и Дюшу. Думаю: у них будет повод увидеться, а там уж пусть сами разбираются.
Дюша был из тех ребят, которые пришли в нашу школу на два заключительных года, и хотя мы общались очень хорошо, такой близости, как с одноклассниками из младшей школы, все-таки не было. Поэтому когда Дюша подарил мне двухтомник Кафки - белый и черный томики - я была тронута неимоверно: как он мог знать, что я люблю этого писателя?
Правда, Ира-однокурсница, увидев эти томики, сказала, что тоже давно хотела почитать: я тут же отдала их ей и... так и не получила их назад, так что они остались только у меня в памяти как трогательный подарок от Дюши, а затем купила Кафку уже в другом издании сама.
У Жени единственного из нас тогда была машина. Жигули какой-то модели, но и они были признаком материальной успешности.
По окончании дня рождения Рита, живущая в Медведково, что от нашего Лефортова далековато, мягко и женственно намекнула Жене, чтобы он подвез её до дома. Очевидно, предполагая пригласить его на "чай-кофе-потанцуем".
Женя - человек безотказный - согласился.
С ними напросился и Дюша.
Когда они подъехали к Ритиному дому, она пригласила их в гости.
Женя отказался, сказав, что ему назавтра рано вставать.
А Дюша согласился.
Женя, очевидно понимая, что к чему, негромко спросил у него: "Зачем тебе это надо, поехали домой?" Дюша только разулыбался.
Итак, вместо Жени у Риты остался Дюша.
Это был его собственный свободный выбор.
Речь как раз о нем, о выборе.
И о судьбе, любви и астрологии.
А астролог предсказал Рите не только странный выбор подруги, но и сына.